— И ваша дочь согласилась на такое ущемление в правах? Ведь иначе она стала бы единственной наследницей всего состояния!
Клиент грустно улыбнулся.
— Мои милые женщины — жена и дочь — никогда не страдали меркантильностью. Геля и не подумала противиться: она же знала, что этого хочет мама, и это для нее было главное. А Марина надеялась, что капитал и свой бизнес все-таки образумят ее братца. Я хоть в это и не очень верил, но тоже имел свой интерес: признаюсь, просто хотел, чтобы Михайловский-младший уехал как можно дальше от нас и перестал наконец тянуть жилы из моей жены. Впрочем… Теперь я вижу, что с такой супругой, как Янина, он смог бы стать человеком и здесь, не то что в Израиле, при дядиных деньгах. Она просто умница. Жизнь ее баловала еще меньше, чем Алешку: рано осталась без родителей, сама пробивалась в люди — не на кого было даже опереться. Но самостоятельности и ответственности в ней куда больше.
— И где же Алексей откопал такой клад?
— Они вместе работали в Подмосковье, в реабилитационном центре Госкомспорта, или как он там теперь называется. Не знаю, правда, кто из них кого «откопал»: ведь Алешка тоже теперь в некотором роде «клад» — богатый жених!
Усмешка искривила губы генерала.
— Впрочем, это не мое дело. Совет им да любовь! И — скатертью дорожка… Вот девять дней справим, а там они распишутся — и к землям обетованным! И так из-за наших семейных бед вон какая вышла отсрочка счастья… Но, как бы то ни было, — он повысил голос, будто подошел наконец к кульминации, — я очень благодарен Алексею и Яне. Неважно, что было до и что будет после, но то, что они сделали для нашей семьи в эти последние месяцы, я никогда им не забуду. Никогда, Татьяна! Пожалуйста, имейте это в виду!..
Да ради бога. Как будто я собираюсь возражать… Я пропустила мимо ушей последнюю патетическую фразу Ветрова, потому что занимало меня сейчас совсем другое.
— Виктор Петрович, получается, что ваша дочь теперь…
Я осеклась. Моих ушей достиг нежный звон посуды, и на пороге столовой показались Ангелина с большим серебряным кофейником (тоже из прабабушкиных сундуков) и мой племянник с подносом, нагруженным всякой всячиной. Не прошло и часа! Если когда-нибудь, обессиленная, я буду изнемогать в человеческой пустыне без глотка кофе, то обращаться к этим двоим за спасением, пожалуй, не стану.
Я поняла, что пора взять небольшой тайм-аут в сборе информации.
После кофе в столовой настал черед мужского разговора, а мы с Гелей отправились в комнату ее погибшего брата — искать следы воронежского «почтальона» с улицы Хользунова.