Но стоило мне увидеть свой письменный стол, как оцепенение с меня мигом слетело.
Помнится, на нем должен стоять тазик, в который лилась вода с потолка. И еще должен валяться в луже воды испорченный журнал.
Ничего этого на столе не было. Он сиял насухо вытертой полировкой, и на нем красовалась белая пластмассовая папка для бумаг. Сверху было типографски оттиснуто «CLIP FILE A4», и больше ничего не было.
Кажется, уже что-то свалилось, хотя и не на голову.
Я даже посмотрела вверх, но, кроме обезображенного мокрым пятном потолка, ничего, конечно, не увидела.
«Посмотрим, что за папочка», — сказала я себе, плюхаясь на постель.
Внутри оказалась целая куча каких-то документов.
Я перелистала их все и поняла, что Коготь позаботился собрать информацию о своем пропавшем Сапере и доставил мне ее на дом. Пока я сидела наверху без сознания.
Спасибо и на этом. Значит, я сэкономлю как минимум полдня, которые ушли бы на добывание подобной информации.
Мое внимание привлекла одна странность в подборе документов: их как будто вытряхнули из традиционной бабушкиной картонной коробки, которая затем переходит в наследство дочери, потом внучке и в которой хранятся документальные следы существования поколений.
Сверху лежало свидетельство о рождении Сапелкина Дмитрия Ивановича, выданное Октябрьским районным загсом города Тарасова в 1964 году. Под ним — несколько табелей успеваемости за разные классы средней школы, аттестат об окончании. («Смотри-ка, ни одной тройки», — искренне удивилась я.) Совершенно сбила меня с толку следующая бумажка — почетная грамота, которой был награжден в 1972 году токарь-фрезеровщик шестого разряда Иван Николаевич Сапелкин за успехи в социалистическом соревновании. Затем следовало свидетельство о разводе родителей Дмитрия Сапелкина, датированное тем же 72-м годом.
Потом я просто листала какие-то бумажки, пока не наткнулась на написанный от руки список, озаглавленный следующим образом: «Статьи, под которыми ходит Сапер». В нем было восемь строк, состоящих из цифрового кода статей Уголовного кодекса РФ последней редакции без всякой расшифровки и комментариев. Это не помешало мне тут же прикинуть общую сумму маячившего Саперу срока.
М-м-м-да-а… Если бы в судейской практике не существовало правила поглощения меньшего срока большим, Саперу светило бы тридцать четыре года пребывания в местах лишения свободы. Как раз столько, сколько он успел уже прожить на свете.
Одно убийство, два ограбления, одно вымогательство, остальные — мошенничество. Вот, значит, кого мне предстоит ликвидировать.