Ну, давай же, борода, бери трубку.
«Алло-о!»
Вместо скрипучего Лешкиного баритона меня приветствовал профессионально призывный женский голос. Знаете, сейчас все секретарши изображают этаких ласковых дурочек, ошарашивающих тебя интонациями, более всего соответствующими ситуации, в которой, находясь в сексуальной зависимости от мужчины, ты приносишь утреннее кофе ему в постель. Не знаю, как на мужиков, а на меня от этого веет плохо замаскированной фригидностью. На пэтэушных курсах им голоса ставят, что ли?
Так. Лешки на месте нет. Ладно, работаем по запасному варианту.
— Девушка, подскажите, пожалуйста, телефон отдела экономики.
Через сорок пять минут я уже ехала на «девятке» своей подружки Светки в сторону авиационного по пыльной улице Достоевского, с которой по распоряжению нашего охваченного реформаторским зудом губернатора сдирали трамвайные рельсы. Это воплощалась в жизнь одна из его кардинальных реформ — замена рельсового транспорта автобусным и троллейбусным.
Мне, собственно говоря, было бы до лампочки, если бы не постоянные заторы и объезды из-за переполнявшей проезжую часть дорожно-строительной техники. Что трамваями, что троллейбусами я пользуюсь только в крайних случаях — уходя от слежки или заметая следы.
Номер моей машины слишком хорошо известен и тарасовскому горГАИ, и моим потенциальным клиентам. Поэтому я часто пользуюсь Светкиной машиной.
В редакции все прошло именно так, как я и предполагала.
Я ни минуты не сомневалась, что никакие внештатные корреспонденты в отделе экономики не нужны. В «Тарасовских вестях», плативших в отличие от других газет умопомрачительные гонорары, даже штатные сотрудники вечно дрались за место в очереди на публикацию. Но из дружеской болтовни с Лешкой Алексеевским, которой мы изредка предавались за чашкой кофе в летнем кафе на Турецкой улице, я достаточно хорошо представляла себе профессиональные достоинства и житейские слабости журналистов этой газеты.
Отделом экономики руководил талантливый неудачник Саня Клейстеров, у которого в годы брежневского правления ушла почва из-под ног вместе с женой и уверенностью в своих профессиональных и мужских способностях. Сегодня он писал очень язвительные и ироничные материалы об экономической политике нашего новоиспеченного губернатора, на которые абсолютно никто, ни читатели, ни сам губернатор, не обращал внимания, ежедневно пил разливную «Анапу» в забегаловке на соседней с редакцией улице и страдал. Страдать в одиночку сорокапятилетний Александр Софронович не умел, а потому цеплялся за каждую попадающую в поле зрения юбку и часто искал забвения между грудей ее обладательницы, орошая их пьяными, но искренними слезами.