— Он ничего, если не обращать внимания, что он выглядит и держится как полный идиот, — сказала Рошель.
Она сморщила нос и прикусила передними зубами нижнюю губу, изобразив злую карикатуру на Брюса. Мартина и Джуд захихикали.
— А по-моему, он славный, — сказала я. — Он у меня на третьем месте из взрослых, после мамы и моего отца.
Мартина нашла коробку с посудой и заварила чай. Мы разделили между собой пачку печенья. Мне было грустно, что мы не покормили Брюса, тем более что ему так далеко ехать. Я решила, что буду все утро в воскресенье держать чайник включённым, чтобы он мог получить чашку чая, как только войдёт.
Мартина попыталась дозвониться со своего мобильного в больницу, но её очень долго не могли правильно соединить, а потом сказали, что информацию могут сообщить только мистеру Бриллианту.
— А такого нет! — в бешенстве рявкнула Мартина и нажала разъединение.
— Но с мамой все в порядке, правда? — сказала я. — То есть они бы сказали, если бы… если бы…
— Ну конечно, с мамой все в порядке, — сказала Мартина. — Прекрати разводить панику. Все хорошо.
Но сама она тоже испугалась. Рано-рано утром я услышала, как она встала и бросилась в туалет. Дверь она прикрыла, но я слышала, что её тошнит. Когда она снова легла, её знобило.
— Мартина, тебе нехорошо? — прошептала я.
— Ш-ш! Всех перебудишь! — зашипела Мартина.
Я уже не могла заснуть. Мартина, кажется, тоже. Она попыталась прижаться к Рошель, чтобы согреться, но Рошель крутилась и металась, толкая меня острыми локтями и душа своими длинными кудрями. Я подкатилась поближе к Джуд, крепко прижимая к груди Фиалку.
Наверное, за всю жизнь мне так не хотелось к маме.
В десять часов на следующее утро я услышала шум подъезжающей машины.
— Это дядя Брюс! Он уже приехал! — радостно вскрикнула я и побежала к двери. Я её открыла и выглянула наружу.
Это был не Брюс.
Это была мама, вылезавшая из такси. Наша мама держала на руках маленький свёрток в голубом одеяльце.
Я бросилась к ней:
— Мама! Мама! Мама, с тобой ничего не случилось!
— Привет! Осторожно, Дикси, ты меня уронишь! Не забывай про младенца!
— Покажи его, мама!
Лицо у мамы исказилось, как будто у неё продолжались схватки.
— Мама? Что с тобой?
— Мне больно, лапонька, это нормально, я же только что после родов, — сказала она.
— С вас девять фунтов восемьдесят пенсов, — сказал таксист.
— Боже мой, тут ехать-то два шага! Лучше бы я дождалась «скорой помощи», — досадовала мама. — Дикси, достань, пожалуйста, кошелёк из моей сумочки и дай этому типу десятку. Сдачу можете оставить себе.
— Какая щедрость, подумать только! — съязвил таксист.