Вечером боевики снова собрались все вместе.
– Что же получается? – рассуждал Робис. – Сегодня ночью ты выедешь, завтра к вечеру будешь в Петербурге, не меньше дня уйдет на то, чтобы установить связи и достать ключи. Стало быть, в лучшем случае мы можем ожидать тебя не раньше шестого.
– Целых три дня! На кой черт терять столько времени?! – воскликнул Атаман. – Со дня на день могут объявить военное положение.
– К черту ключи, ясно! – решительно выкрикнул Брачка. – Возьмем по топору и выставим двери!
– Поднимется такой шум, что все тюремщики сбегутся, – возразил Атаман. – Да и пока топором взломаешь одну камеру, ключом можно отомкнуть десять. Риск – благородное дело, но на этот раз…
Брачка удивленно взглянул на своего кумира – как изменился Атаман. Если так пойдет дальше, из него выйдет второй Робис.
– Атаман прав! – сказал Робис. – Никаких авантюр!
– А я, знаешь, все-таки прихвачу топорик, – стоял на своем Брачка. – Это самый верный ключ!…
– Значит, нападаем шестого, – перебил Атаман.
– Товарищи, надо внести поправку и на непредвиденные обстоятельства, – заметил Фауст. – Проще говоря, на случайности. Надо иметь несколько дней в резерве. Вы забыли, что мне придется иметь дело с людьми, а не с цифрами!
Робис подошел к стенному календарю и, полистав его, сказал:
– Нападем в ночь на тринадцатое!
– Ну, нашел подходящий день! – вспылил Брачка. – Чертова дюжина…
– Зато луны не будет, – спокойно пояснил Робис. – Темнота – наш союзник.
Как ни ныло у Атамана сердце, он согласился, что это самое разумное. Возражать не стал, а про себя подумал: «Сегодня всего лишь третье сентября… Еще десять долгих дней! Как-то их выдержит Дина?…»
Четвертое сентября. На сегодня назначен побег. Через десять часов смена охраны. Парабеллум постучит в дверь, и начнется то, чего уже не остановить. На душе у Дины неспокойно. Накануне нападения на банк Дина тоже не спала всю ночь, но тогда это было волнение перед первым боевым крещением. Сегодня – другое. Ей не хватает веры в успех. Слишком много преград на пути к свободе, для того чтобы преодолеть их вчетвером. И даже если удастся прорваться за ворота, тревога поднимет на ноги всю охрану и начнется погоня. Хоть были бы предупреждены товарищи на воле! Но Парабеллум строго-настрого запретил писать, и никто их за тюремными стенами ждать не будет. До некоторой степени Парабеллум, конечно, прав. Ведь предатель еще не обнаружен – письмо может попасть ему в руки. Выходит, им надо полагаться лишь на собственные силы и на свое везение.
В этой их затее все так ненадежно! И как сомнительна бомба, которой они собираются пугать тюремщиков! Дина лепила ее из хлебного мякиша, отщипывая по кусочку от каждого пайка. Ее могут обнаружить при первом же обыске. Хорошо еще, что в последние дни камеру не обшаривали.