В стеклодувном цехе фабрики братьев Кузнецовых все окна были распахнуты настежь. На дворе стоял август, и в воздухе, словно впитавшем напряженную атмосферу города, чувствовалось знойное удушье недалекой грозы.
Голый до пояса, старый стеклодув бросил в пламя наполовину выдутый графин и, задыхаясь, отскочил от печи. Кто-то тут же плеснул на его опущенную голову воду. Тяжело дыша и отфыркиваясь, старик отряхнул мутные капли и сказал со злостью:
– Подохнешь тут как собака!
Подошел мастер, напыжился индюком и заорал:
– Что здесь происходит? Бастовать задумали?! Эй, старик, я тебе покажу!…
– Неизвестно еще, кто кому покажет! Понял? – раздался за спиной мастера дерзкий голос.
Мастер обернулся. Перед ним стоял Коля Двинской. Он славился на весь цех как первый заводила и спорщик, хотя был самым молодым.
– Как разговариваешь?! Тебя, наверное, мало пороли! – взревел мастер.
Коля вызывающе засунул руки в карманы:
– Ну, насчет порки поосторожнее!
Рабочие бросили работу и окружили мастера. Теперь он стоял в плотном кольце. Желая предотвратить столкновение, старый стеклодув примирительно сказал:
– Мы вовсе не бастуем, господин мастер! Тяги совсем нет, наверное, труба засорилась.
– Чего же вы стоите, лодыри?! – заорал мастер.
Однако по лицам рабочих понял, что зашел слишком далеко. Если он вызовет открытое столкновение, то неизвестно, чем все это для него кончится. Как на это посмотрят хозяева? Они ценили его за то, что он умел ладить с рабочими.
– Вот что, ребята, – сказал он примирительно, – становись по местам! А вентиляцию надо прочистить… Эй, Колька, притащи лестницу и прочисть трубу!
Но паренек с вздернутым носом и не думал повиноваться.