Мы с Алешкой воспользовались штатными наручниками, Володя за последние дни наловчился вязать руки-ноги, так что с обработкой наших пленных проблем не возникло. Мы побросали их в кузов «КамАЗа», я забралась к «пациентам», а парни ринулись по машинам.
«Членовоз» мы оставили в каком-то тупичке, а сами начали колесить по городу.
Алексей с Володей искали, где бы понезаметней освободиться от лишнего груза, а я тряслась в кузове и работала с «клиентами».
Перво-наперво следовало «отретушировать» им память. В принципе, это дело не очень сложное, если человека специально не программируют на противостояние подобным воздействиям.
Шофера я обработала легко и надежно: он просто уснул на много часов, и разбудить его раньше будет практически невозможно.
Потом настал черед тезок великих святых, выбравших не столь праведную жизненную стезю.
Первый охранник был совсем зеленым. Даже далеко лазить не надо — просто удалить маленький кусочек памяти — от хрипов водителя до нашего появления в поле зрения. Ну, Танюша… р-раз! Все, тоже проспит часа два, если пушкой будить не станут.
А вот второй оказался гораздо опытнее. «Туман» на входе в его сознание я «пробила» лишь с четвертого раза. Но и там не получилось так быстро и легко, как с первым телохранителем.
Я только-только начала соображать, что к чему у него в мозгах, когда тело ощутило изменение: мы остановились.
— Таня! — услышала я Лешкин голос и открыла глаза.
— Что?
— Далеко еще кататься-то? Место вроде тихое. Как там у тебя?
— Выносите шофера и вот этого. Они нам теперь не враги… часов на пять-шесть. А потом куда-нибудь приткнитесь, на ходу работать невозможно!
Две-три минуты — и я опять «продираюсь» сквозь кем-то возведенные «укрепрайоны» в мозгу телохранителя.
Одна из неприятных сторон моего ремесла — необходимость периодически копаться в чужом мозгу, как в грязном белье. А этого не избежать, если «удалить» мешающие воспоминания не удается с первого раза. Тут приходится подсовывать человеку фальшивую память, а как это сделать, если не знать хотя бы в общих чертах его жизнь?
Мой «крепкий орешек» оказался бывшим боксером, которого однажды очень надолго послали в нокаут. И с тех пор у него время от времени случались потери сознания, о которых он, разумеется, умалчивал, чтобы не потерять работу.
Узнав это, я мысленно перевела дух и уже спокойно заменила истинные воспоминания поддельными — об очередном приступе с «потерей сознания и памяти» на предшествующие ему события.
Скоро мы остановились, и ко мне под тент опять влез Алексей.
— Охранник готов, — ответила я на его немой вопрос. — С ЭТИМ сейчас будем разбираться…