— Ее саму менты ищут, — хрипло сказал Витя, морщась и моргая в такт выбиваемому Мандибулей ритму.
— За что же ей такие радости? — сразу заинтересовался Мандибуля. — Она сексуальная маньячка, что ли? Трахает связанных мужиков, а потом высасывает из них кровушку?
Он засмеялся собственному остроумию, заржали и его ребята.
Даже ничтожный Геноцид усмехнулся и тут же спрятал свою физиономию, чтобы я не заметила его реакции.
Мандибуля резко прервал свой квакающий смех и, быстро нагнувшись с кровати, схватил Витю за майку:
— Давай колись, баклан, на хера она нужна ментам? Ну? Я жду!
Витя боязливо забегал глазами в разные стороны и тихо ответил:
— За убийство Валерки.
Все сразу замолчали.
Байкеры с удивлением разглядывали меня, а я, не привыкшая к таким бесцеремонным взглядам, просто закрыла глаза и еще больше вжалась в спинку кровати.
Расслабившись, я сказала себе, что нужно быть готовой ко всему и тогда мы еще попрыгаем.
Кровать качнулась, и чья-то рука похлопала меня по коленке.
Я открыла глаза и увидела перед собою волосатую рожу Мандибули.
— Значит, ты пригодишься нам, подруга, — внимательно разглядывая мое лицо, сказал он. — Откуда ты приехала? Судя по загару, ты ни хрена не наша. Издалека?
Я кивнула.
— Откуда точно? — требовательно повторил Мандибуля, и я нехотя ответила:
— Из Тарасова.
Полуотвернувшись, Мандибуля ударил Витю ногой в бок.
— Она из Тарасова, баклан?
Витя кивнул.
— И на чем она сюда приехала? На поезде?
Витя молчал, поэтому Мандибуля, чтобы побудить его к активности, пнул еще раз, уже по лицу.
Витина голова дернулась, он весь как-то поджался и засучил ножками.
— Я жду! — напомнил Мандибуля.
— На машине какой-то, не знаю больше ничего! — закричал Витя, стараясь отползти в сторону. — Правда, не знаю! Развяжите меня! Я-то вам точно не нужен!
— А что ты орешь? — удивился Мандибуля. — Я же с тобой спокойно разговариваю. Ты хочешь меня оскорбить или думаешь, я глухой?
Витя затравленно посмотрел на него и промолчал.
— А если ты нам не нужен, то не хера тебя и развязывать, — рассудительно добавил Мандибуля и повернулся ко мне.
— Какая у тебя машинешка, мамочка, «жопер», что ли, или «мерин»?
— «Девятка» у меня, — обиженно произнесла я, — я на «жоперах» не катаюсь.
— Это она, пацаны! При любом раскладе это она! — оживился Мандибуля и, вставая с кровати, несколько раз радостно похлопал меня по плечу.
— Слышь, Витек, а я ведь верно рассек, что это она, да?
Витя зажмурился, словно ему было очень трудно произнести ожидаемые от него слова, но решился. Прямо взглянув на Мандибулю, он неожиданно четким голосом ответил: