Хорошо, что Сергей уже припарковал машину, а то от неожиданности вполне мог бы забыть об управлении. Я продолжала:
— Шантажист предложил мне прекратить деятельность и поставил перед выбором — или пресс, вплоть до физической ликвидации, или значительная сумма! Тем не менее, сегодня я посетила Коврина, то есть продолжаю копошиться.
Вот и все. Как видишь, мои сведения бедные и бледные и ни в какое сравнение с твоими не идут. А теперь займемся анализом.
— Подожди, Татьяна, давай я тебя поспрашиваю. — Он щелкнул зажигалкой, бросил в окно пустую пачку. Предложил бы даме кофейку попить, неотеса.
— Кое-что в твоем рассказе осталось непонятным. Шубаровых не было, дом их ограбили, стоило им появиться, наехали на молодого. Будто дожидались. Не одна ли и та же фирма действует? Кстати, компанию курьера мы между собой называем фирмой.
— Ну не мафией же! — фыркнула я, не удержавшись.
— На это указывает кое-что еще.
Я имела соображения по этому вопросу, но меня интересовали его доводы.
— Например?
— Стиль, почерк, понимаешь? Грабанули так, что все шито-крыто. И менты, насколько мне известно, до сих пор бьются задом об асфальт без толку. И сразу — наезд на Шубарова. И тоже все тихо. Ты третий день по этому делу ерзаешь! А что имеешь? Одни догадки. Пшик!
— Знаешь, что сказал мне Джентльмен про свой наезд на Шубаровых? Что шантаж для него — не цель, а способ ее достижения.
Сергей отжевал фильтр у сигареты, выбросил. Достал из «бардачка» пачку «Примы», вскрыл с треском.
— Что же тогда для него цель? Он ведь с них деньги отсасывает! Чего ему еще нужно?
Прикурил, отплевался в окошко, уставился на меня.
— А разве всегда деньги отсасывают ради денег? — аккуратно навожу его на ответ.
— Бывает, таким макаром за что-то наказывают.
На лету схватывает этот человек.
— Наказывают, значит, воспитывают?
— Можно и так сказать.
— Джентльмен мне открытым текстом сообщил, что шантаж Шубаровых — средство воспитания. Кнутом.
— За какие грехи?
— Об этом я не спросила. И Стас молчит.
— Что-то мы на месте топчемся. Вернулись к его молчанию.
— Не согласна. Мы установили мотив действия, ради чего все это заварено.
— Да. Для воспитания! — Сергей улыбнулся. — Сразу все стало ясно! Интересно, после всего молодой воспитанным станет или останется таким же олухом? Что тебе Коврин сказал?
— В квартире у Коврина лежат четыре миллиона.
— Ну и что? Ага! — До Сергея дошло. — Для него четыре — как для меня сорок! Где он так скалымил?
— Это явилось основным рычагом в беседе с ним. Но начала я с выяснения обстоятельств его ранения. Сперва он заправлял обычную формулу: «Шел — упал, очнулся — гипс».