— Самое прямое: он был к ней неравнодушен. А она бегала за его дружком-красавчиком.
— За тем самым, который тебя нанял?
— Нет, это другой.
— Ясненько. Так, может, с горя тот парень и… того, а?
— Гарик, я серьезно! В общем, они были в одной студенческой компашке, хоть и учились в разных вузах… — И я в нескольких предложениях изложила «расстановку сил» и суть происшествия на вчерашнем пикнике.
— По-моему, есть достаточно оснований полагать, что два эти дела связаны между собой, — закончила я. — И если уж ты, Гарик-джан, так любезно согласился разузнать для меня про первое, то помоги заодно и со вторым. Ты знаешь, что меня интересует: как далеко продвинулись следователи, до чего докопались…
— Я же сказал, что ты нахалка! Ничего я тебе еще не обещал!!!
— Значит, сейчас пообещаешь, кэп.
В общем, я угробила немало сил и личного обаяния, чтобы окончательно сговориться с капитаном Папазяном об его услугах моему расследованию. Гарик отбрехивался, что сегодня, мол, ему никак не успеть и вообще он вечером занят. Но я все-таки вырвала у него обещание позвонить мне на сотовый номер, скажем, с семи до восьми.
Дело в том, что сегодня же вечером я хотела непременно поглядеть на Вингера Льва Анатольевича, или как его там, пока он еще «тепленький». А для этого требовались хотя бы самые общие ориентиры: например, поступало ли вообще заявление от Вингера, и заведено ли дело, и как фамилия следователя. Разумеется, я не надеялась, что ментовская скрипучая машина задвигалась так быстро, что они уже сегодня побывали на месте предполагаемого преступления и привезли оттуда кучу вещдоков, проливающих свет на судьбу дочери инженера. С вещдоками я могла подождать до завтра.
Трубку я положила вконец измученная, но довольная. Не зря все-таки заскочила домой: закрутились колесики-винтики… Я знала, что Папазянчик мои надежды не обманет. Как тут не поверить, что все мои друзья — настоящие?
Увидеть Рэя Лионовски на вахте второго общежития Тарасовского технического университета было приятной неожиданностью. Мы не договаривались, что он будет меня встречать.
Рэй болтал с каким-то долговязым лохматым субъектом в уморительном полосатом балахоне без рукавов, напяленном прямо на голое тело. Увидев меня, он бросил субъекту что-то отрывистое, похожее на команду, и тот мгновенно испарился.
— Я не сразу узнал вас в этой одежде, Танечка. Но вы все так же прекрасны!
Мистер Лионовски улыбался так, будто хотел закончить: «…а без одежды должны быть еще лучше». Но мне показалось, что под его улыбкой прячется озабоченность. Сам Рэй в отличие от меня оставался в том же наряде, в каком я видела его утром.