Однако Шурик Ренуа что-то заподозрил. Сколько я ни ломала голову, но так и не смогла сообразить, о каком «доказательстве» он мне говорил по телефону в ночь своей гибели. Вероятно, по каким-то признакам, а может, и по простой логике он понял, что Нари замешан в этом деле. (Красавчик был испуган и мог выдать себя, к примеру, неосторожным словом.) И после того, как заручился моей поддержкой и договорился о встрече — то есть пути назад уже не было, — бедняга решил исполнить свой гражданский долг и предупредить о назревающем скандале председателя студенческого землячества и своего старшего друга. Рэя Лионовски…
Конечно же, Саша ничего не сказал Рэю о «девушке-дэтэктиве»: он обещал мне молчать и сдержал слово. Я могла бы и раньше догадаться, что иначе быть не могло. Бедный «братишка»…
Для Рэя этот ночной звонок был сигналом тревоги. Он понял, что действовать надо немедленно: Нари засыпался, и пока об этом известно только Саше. «Старший землячок» прекрасно знал, что Ренуа — не Нари и заставить его молчать можно только одним способом. Благо, долго готовиться было не надо: эти способы у «рыцарей плаща и кинжала» всегда наготове. От квартирки Лионовски до общежитий — десять минут ходу. Он знал, что Саша сегодня ночует в комнате один. Все остальное было делом техники.
Увидев на пороге своей комнаты друга, которому он звонил всего полчаса назад и которого не надеялся увидеть раньше утра, Саша радостно воскликнул: «Ты все-таки пришел!» Но вот это удивленное «О!» — почему оно вырвалось у Саши прямо тут же, вслед за приветствием? Эта маленькая и, казалось бы, несущественная деталька долго преследовала и мучила меня. Что так удивило Шурика за несколько мгновений до смерти? Или, быть может, испугало? Ведь возгласы удивления и страха — да еще тихие, да еще через дверь — спутать очень просто. Хотя Тина Брогус уверяла, что это было удивление: Саша именно так его всегда выражал.
Мне казалось маловероятным, чтобы такой осторожный зверь, как Рэй, ударил Сашу шприцем прямо на пороге, даже не прикрыв за собой дверь. Зачем так рисковать? Ведь от него несчастный меньше всего ожидал вероломного нападения! Но в конце концов мне пришлось принять именно это «хромающее» объяснение, потому как никакого другого у меня не было. Должно быть, Ренуа увидел шприц и в первый момент ничего не понял. А когда понял… Бедный, бедный Саня! Может быть, он так и умер, не успев ничего понять.
Вероятно, своему будущему убийце Шурик тоже проговорился про некое доказательство преступления, совершенного «нашим студентом». А может, и нет, но убийца оказался достаточно умен, чтобы обыскать свою жертву и ее комнату. Разумеется, так аккуратно, что следствие ничего не заподозрило. Не знаю, нашел ли он еще что-нибудь, но вот мою визитку — определенно разыскал! Думаю, она так и лежала во внутреннем кармашке Сашиной джинсовой куртки, куда я сама ее засунула.