— Музыку, мадам?
— Нет.
— Напитки?
— Смотря какие.
— Шампанского со льдом у меня нет, а баночку пива — пожалуйста.
— Шампанское бывает со льда, аристократ, — я отсалютовала ему открытой банкой, — а со льдом подают виски и коктейли.
— Разве? — удивился он. — А вино?
Пришлось кивнуть, чтобы не начинать дискуссию.
— Но только не шампанское.
— Я все же включу радио, ладно?
Он протянул руку к панели магнитолы, и в машине застучало, загрохотало что-то попсово-приблатненное и хриплоголосое. Увидев, как я морщусь, он убавил громкость.
— Напрасно! — он с сожалением пожал плечами. — Лирику надо любить. Лирику и развлечения. А то смолоду состаришься. Ты как считаешь?
— Люблю я лирику и стареть раньше времени не собираюсь.
— Вот и отлично! — обрадовался он. — Кстати, насчет развлечений. Я тут знаю неподалеку такое место — ахнешь, когда увидишь! Едем? «Только ты, только я…» — пропел он фальшиво и весело, наклоняясь ко мне.
— Держи руль! — одернула я его. — Мне нужно в город. Если у тебя другие планы — останови…
— В го-ород! — передразнил он. — Останови-и! Таким ножкам пешком ходить противопоказано. Я тебя и в город отвезу, и к дому доставлю, и на этаж подниму.
— И в ванну уложишь?
Он взглянул на меня загоревшимися глазами и подкинул газку.
— И в ванну, и в кровать — тоже. И служить тебе буду до утра, неистово и верно!
— Ах ты крендель с маком! — рассмеялась я его скоморошеству.
— Со смаком! — поправил он, поворачивая в другую сторону от города.
— Все равно — крендель, — настаивала я. — Возвращайся, тебе меня не соблазнить. Не получится.
— Получится, ох как получится!
Он свернул на тихую безлюдную улочку.
— Поворачивай, — вежливо попросила я, — а то мне тебя обижать придется.
— А не хочется обижать-то?
— Не хочется, — согласилась я. — Но придется.
— И не надо!
Чтобы меня разозлить, ему не хватало наглости. А на глупость не то что злиться, обижаться и то не стоит, особенно на такую жизнерадостную. Но ехать с ним дальше — значило бы посмеяться над его надеждами.
Я быстрым движением выдернула ключ из замка зажигания.
— Ты что! — воскликнул он, теряя дар речи от возмущения.
Машина еще не остановилась, а я уже выскочила наружу и, обежав, оказалась возле парня в тот момент, когда он только открывал дверцу.
— Ты что? — теперь уже растерянно спросил он.
— Садись на мое место, — потребовала я вполне миролюбиво, — очень хочется «Опель» поводить. Ни разу не пробовала.
— Ну, нет! Отдай ключи, — потребовал он, вылезая. — Отдай ключи, я сказал!
— Не буянь, а? — попросила я его по-свойски. — А то вот этими ножками, которые тебе так приглянулись, я надаю тебе по ушам.