К четырем часам утра от сигарет и кофе я отупела до деревянного состояния. Так и уснула, уронив свою забубенную головушку на кухонный стол. Около шести я поднялась, доковыляла до постели и рухнула на нее, как мешок. Уже светало, поэтому сомнений в своих действиях я не испытывала.
* * *
Проснулась я потому, что услышала звонок. Сонная, я взяла трубку.
— Алло! Слушаю вас! — Никто не отвечает. Я разозлилась и чуть было не зашвырнула телефон, как вдруг поняла, что звонок доносится от входной двери.
— Алло? Алло? — на всякий случай еще раз спросила я. Снова тишина! Уронив трубку на одеяло, я пошла открывать.
За дверью стоял Леня. Я открыла и, повернувшись, пошла в комнату. Так ничего ему и не сказала.
Леня, удивленный подобным приемом, помедлив, протопал следом.
— Это вы с Сашей так порезвились? — спросил он немного удивленным тоном.
— Не-а. С тобой, с Дуевым и с феей, — сонным голосом ответила я и зарылась лицом в подушку. Леня стал принюхиваться.
— А что вы пили?
Его настойчивость меня разозлила. Я рывком поднялась и села. Голову, словно магнит, притягивала оставленная подушка, но надо же внести ясность!
— Леня! Ко мне ночью приходили ты, Дуев и фея… Обычные глюки! Ничего странного. Поэтому я и не уснула, пока не рассвело. Или меня траванули, или я изрядно надышалась гадости, которой фея всех охмуряет. Вот. — На последнем слове я опять уронила голову.
Леня нежно присел рядом и осторожно дотронулся пальцем до моей руки. Потом подумал и зачем-то спросил:
— Во сколько же ты уснула?
Не открывая глаз, я напряглась и выдала:
— Помню, что в четыре последний раз посмотрела на часы, — и на этом все.
Леня похлопал меня по руке. Поразительно: стоит позволить парню один раз присесть к тебе на постель, как он уже начинает хамить. Я стерпела исключительно по причине хорошего воспитания. Леня что-то начал говорить, я не сразу поняла что. Он повысил голос, тогда я сбросила сонную одурь:
— Что?
— В четыре часа утра поют первые петухи, поэтому тебя и оставили в покое.
— Кто оставил меня в покое? — Такой туманный ответ поставил меня в тупик.
Леня вздохнул и начал медленно, как дурочке, объяснять:
— Ты помнишь повесть «Вий»? Нечисть боится крика петуха, поэтому, когда прокричал первый петух, они ушли, и если придут опять, то с полуночи и до четырех. Это их время.
Я с трудом подняла голову над подушкой и сфокусировалась на моем энциклопедисте:
— А разве нельзя их как-то разогнать? Крестом помахать или полумесяцем, например?
— Можно, это называется «экзорцизм». Нужно…
Леня вознамерился произнести речугу, но я резко пресекла эту попытку, поставив вопрос ребром: