В кавалерах у меня недостатка не было, и я всласть натанцевалась. На столах осталось еще много еды, но я на нее уже смотреть не могла, потому что жутко объелась. Но подошло время десерта. Новоиспеченные муж с женой начали разрезать шикарный двухъярусный торт и… В этот момент в зал вбежал мужчина. Видок у него был такой, словно он только что увидел привидение.
— Там, там… — произнес он, обращаясь почему-то к тамаде. — Парня убили.
— Что? — не понял тамада, решивший, что мужичонка совсем сбрендил, допился до чертиков. В глазах его отразилось неодобрение — придумал бы что-нибудь повеселее, ну, хотя бы отплясывающих гопака зеленых человечков. Но убийство — это совершенно некрасиво, неэстетично. Все эти мысли очень хорошо читались на лице тамады.
Но вбежавший вовсе не шутил. Окинув зал заполошным взглядом, он пояснил:
— Там, во дворе, парень лежит. Мертвый, похоже… Рядом лужа крови…
Несколько человек во главе с тамадой отправились на всякий случай посмотреть. К сожалению, ужасное сообщение оказалось правдой. Во дворе, за зданием столовой, в темноте под деревом лежал мужчина. У кого-то оказалась с собой зажигалка, и даже при этом слабом источнике света все ясно увидели, что мужчина мертв.
Естественно, тамаде пришлось сообщить всем о трагическом происшествии и позвонить в милицию. На улице собралась толпа гостей. Некоторые, особо любопытные, отправились посмотреть на труп. Когда убитого увидела невеста, то вся побелела и чуть было не упала рядом с ним, но жених ее вовремя подхватил.
Вот и не верь «косточкам». Не они ли сообщили мне еще неделю назад по поводу свадьбы, что предстоящая радость будет недолгой… А я тогда вовсе не так поняла их предсказание. Чисто из профессионального интереса я не могла не взглянуть на пострадавшего. По всей видимости, парень был убит из пистолета. Хотя абсолютно точно сказать нельзя — входное отверстие раны залито кровью. Но в воздухе витал едва заметный запах гари. Впрочем, пристально рассматривать труп я не стала — жаль платья. Да и не хотелось мне без надобности выдавать свою профессию — я же здесь не на работе, а как все — гостья.
Я решила пойти поговорить с подругой, успокоить ее. Юльке явно было дурно. Она сидела на стуле и обмахивалась салфеткой как веером. В лице ни кровинки. Огромные глаза лихорадочно блестят, на щеке — тонкая полоска, оставленная не высохшей еще слезинкой.
— Как ты себя чувствуешь? — искренне поинтересовалась я, хотя этого вопроса могла бы и не задавать — и без того все понятно.
— Это просто кошмар! — воскликнула Заглядова.