Был самый разгар посещений: в холле находились больные со своими друзьями и родственниками, из-за чего в помещении стоял непрерывный гул. Мое внимание привлекла пожилая санитарка, безуспешно пытавшаяся втиснуть каталку с лежачим больным в узкие двери служебного лифта.
— Давайте я вам помогу, — небескорыстно предложила я.
Прежде чем створки лифта сомкнулись, я проскользнула в кабину и мило улыбнулась бабульке-санитарке.
— Что, первый раз, что ли? — с напускной строгостью спросила она.
Я покосилась на больного с совершенно бледным, лишенным всякого выражения лицом.
— Самый первый. Но мне очень надо.
— Ладно уж… — в голосе бабульки сквозили снисходительные нотки. — Ну давай, выкатывай.
Оказав ей помощь, я спустилась на лифте с пятого этажа на третий. Прошла по коридору, глядя на нумерацию на дверях, нашла нужную мне десятую палату и заглянула. Запах лекарств, стоявший и в коридоре, в маленьком помещении, чувствовался намного сильнее.
Из трех коек в палате были заняты только две. Подходящей по возрасту оказалась одна девочка — как раз лет шести. Она спала, повернув голову набок и широко раскинув руки. У окна спиной ко мне стояла белокурая женщина.
— Здравствуйте. Коврина Светлана — это вы? — стараясь говорить потише, спросила я.
Женщина резко повернула голову в мою сторону.
— Да, я, — еле слышно произнесла она.
— Мы могли бы поговорить?
Светлана бросила тревожный взгляд на спавшую дочь и молча вышла, бесшумно прикрыв дверь.
— Пойдемте туда, — она указала рукой на специально отведенное место для посетителей, где стояли два мягких дивана и на стене висела картина неизвестного, потому что абсолютно бездарного художника, довольно нелепо изобразившего морской пейзаж. Мы расположились на одном из свободных диванов, и я поспешила объясниться.
— Леонид Викторович Коврин, 1973 года рождения, проживавший в городе Тарасове, являлся вашим мужем?
— Почему вы говорите в прошедшем времени? — встревожилась Светлана. — Он что, переехал в другой город или с ним что-то случилось?
Я сделала многозначительную паузу.
— Его убили.
Производить предварительную подготовку в данном случае я посчитала излишним. Даже если эта женщина не замешана в убийстве своего мужа и мое сообщение будет для нее новостью, пусть узнает обо всем сразу, без длительных томлений и предчувствий. Светлана так сильно стиснула пальцы, что они издали неприятный хруст. Лицо выразило непереносимую боль и смирение одновременно. Было видно, что эта женщина подготовила себя ко всему в этой жизни.
Вскоре оцепенение сменилось всплеском естественных в таком случае эмоций. Губы ее задрожали, ресницы часто заморгали, и из глаз полились слезы.