Дерзкое поведение Жеки-Ухаря и постоянные нарушения правил внутреннего распорядка колонии не давали даже мечтать об условно досрочном освобождении.
Наверняка, именно этот Жека-Ухарь, связавшийся с плохими ребятами с улицы, из которых едва ли не каждый побывал в местах не столь отдалённых, и насадил криминальные порядки в первом отряде.
Серафим прибыл в детский дом через полгода после того, как Жеку-Ухаря осудили. Серафим вошёл в палату первого отряда с небольшим чемоданчиком, в котором лежали несколько пар носков, две рубашки, ещё не затасканный костюмчик, да фотография, на которой Серафим был запечатлён вместе с матерью ещё в Сухуми под развесистой пальмой.
По обе стороны спальной палаты плотными рядами стояли восемнадцать железных кроватей — по девять у каждой стены — с которых на новенького были устремлены семнадцать пар любопытных глаз.
Быстро оглядев молчаливые лица будущих соседей, Серафим успел заметить две вещи: во-первых, с самой дальней кровати, стоящей у окна, на него смотрел огненно-рыжий паренёк, выглядевший несколько старше остальных воспитанников. В отличие от других ребятишек, он смотрел на вошедшего с явной насмешкой, поигрывая перочинным ножичком: большая редкость для детей того времени.
Заметив пустующую кровать справа при входе, Серафим уже хотел направится к этой пустующей кровати, как неожиданно увидел лежащее перед ним на полу вафельное полотенце. Почему-то Серафим сразу понял, что оно положено специально для него: для половой тряпки полотенце было слишком чистым.
Как поступить? Что он должен сделать: поднять его, переступить или вытереть ноги? Он вновь оглядел любопытные взгляды, взглянул на пустую кровать и заметил, что только на её спинке отсутствует полотенце: на все остальных — висят. Не долго думая, Серафим наступил на полотенце, шаркнул по нему пару раз ботинками, затем поднял его и закинул на плечо:
— Моим будет! — с улыбкой заметил он, затем громко поздоровался: — Привет, пацаны!
Никто не ответил, но все дружно повернули головы в сторону рыжего парня, лежащего у окна. Тот был в некоторой растерянности: по всей вероятности, проверка с полотенцем прошла не совсем по плану, и он явно не знал, как реагировать.
— Ты откуда такой взялся? — выдавил он наконец, глядя исподлобья на новичка.
— И что ты хочешь узнать? — спокойно спросил Серафим.
— А все! — с вызовом бросил тот.
— Воспитанные люди отвечают, если с ними здороваются, — не повышая голоса, сделал замечание новенький.
— Вы гляньте на него, пацаны! — рыжий криво усмехнулся. — Учить нас вздумал! Воспитанные пацаны сначала имя своё называют, или кликуху, а потом уже здороваются, — возразил он: в его голосе послышалось раздражение.