«Если бы просто что-то съела…» — подумалось мне.
— Что ж, понятно, — проговорила я и, попрощавшись с мальчишками, пошла к своей машине.
Версия, высказанная соседями, насчет «левых» пьяниц, убивших Костю ради денег, которые могли оказаться у того в карманах, не представлялась мне правдоподобной и достойной внимания. Я все время думала о Дине Черемисиной. Она умерла за пять дней до Кости. И в том, что ее именно убили, теперь я почти не сомневалась. Но Костя, похоже, ничего толком не знал о причинах ее смерти, если рассуждал так наивно: «Съела что-то и отравилась». Однако же его тоже убили! Зачем? Почему, если он был, по сути, безобидным, наивным ребенком? Какую тайну он мог знать? Наверное, он не думал, что то, что он знает, — секрет, и мог разболтать. Вот кто-то и забеспокоился, решил его устранить. Но почему именно вчера, а не сразу после смерти Дины?
Круговерть вопросов настолько мною завладела, что я не очень внимательно следила за дорогой и чуть было не проскочила на красный свет в одном нехорошем месте, где всегда толкутся гаишники. Тем не менее до Кировского РОВД я добралась без неприятностей и сразу же поднялась к Мельникову в кабинет. Я не знала, он ли занимается убийством Кости, но район был его, и подробности дела Андрей имел возможность мне сообщить.
* * *
Мельников пребывал в мрачном расположении духа. Как выяснилось, сегодня утром на планерке он получил взбучку за проволочку в деле об отравлениях клофелином и опасался, что если и дальше так пойдет, то его лишат квартальной премии.
— Ну а вы пробовали работать «на живца»? — спросила я.
— Пробовали, — уныло кивнул Андрей, — и неоднократно. Нету ее!
— Как нету? Не клюнула? — уточнила я.
— Вообще нету! — громыхнул Мельников кулаком по столу. — Как сквозь землю провалилась, зараза! Ни на подставных не клюет, ни на кого! Кстати, и заявления от пострадавших прекратились. Видно, почуяла, стерва и на дно залегла. Где я ее теперь найду, в миллионном-то городе?
Мельников так распереживался из-за возможности лишиться квартальной премии, что даже не спрашивал, зачем я пришла. Он сокрушенно качал головой, ныл по поводу свалившихся на него забот, жаловался на головную боль и грозился вообще уйти из милиции в охранное агентство. В конце концов я поняла, что если так пойдет дальше, то помощи мне от него не видать, и решительно спросила:
— Так, сколько составляет твоя квартальная премия?
Мельников удивился, но сумму назвал. Она мне показалась настолько смешной, что я тут же пообещала выдать ему эти деньги лично, если он наконец выслушает меня и предоставит интересующую меня информацию. В конце концов, решила я, означенную сумму вполне можно внести в счет клиенту, то есть Валерии Павловой, в графу «Текущие расходы», и это будет справедливо.