Подавляя чувство гнева, вызванного медлительностью «Скорой», я впустила врачей и провела их в спальню, на ходу объясняя ситуацию. Бегло осмотрев девушку, они осведомились, что именно она приняла. Я молча показала пять пустых ампул, картонную упаковку и шприц. Медики многозначительно переглянулись и начали укладывать девушку на носилки. Их напряженные лица и сосредоточенно-активные действия выдавали крайнюю обеспокоенность. И я поняла, что жизнь Карины висит на волоске.
— В милицию уже звонили? — хмуро осведомился один из медиков.
— Нет, а зачем? — удивленно спросила я, прикинувшись наивной дурочкой.
— Где у вас тут телефон? — вместо ответа спросил врач.
Я не стала ему препятствовать и убеждать в том, что вызову милицию сама. Пусть выполняют свои обязанности. Карину они увезут в реанимацию, а меня в этом районе через несколько минут не будет.
Я заперла дверь квартиры ключом — одним из тех, что были связаны вместе и валялись на полу в прихожей, и поспешила вниз, к машине «Скорой». Квартира меня уже не интересовала: главный источник информации, с помощью которого я могла пролить свет на эту темную и запутанную историю, был надежно спрятан на дне моей сумки.
— Мне поехать с вами? — спросила я у врачей, когда они закрывали заднюю дверцу машины.
— А кем вы приходитесь девушке? — поинтересовался один из медиков.
— Я ее знакомая, — как-то неубедительно промямлила я.
— Знакомых не нужно, — грубо сказал второй, как отрезал. — Сообщите ее родственникам, да побыстрее. Останьтесь в квартире до приезда милиции.
— В какую больницу вы ее везете?
— В Первую городскую, — буркнул врач, сел за руль и хлопнул дверцей перед моим носом. — Посторонитесь.
— Вы сможете ее спасти? — крикнула напоследок я.
— Должны успеть, — «утешил» меня один из медиков. Проводив взглядом машину «Скорой», я задумчиво постояла во дворе еще немного и двинулась к остановке. Медлить было нельзя, поскольку маячить перед сотрудниками убойного в мой план не входило, да и нужно было провернуть еще несколько срочных дел. Прежде всего, например, забрать брошенную возле Музейки свою машину, а затем позвонить Кире и обрадовать его. Не зря же я трудилась в поте лица, снимая на пленку налаженную систему жуликов в действии…
* * *
В тот момент я и не подозревала, что буквально на минуту разминулась с человеком, которого вместе с видеозаписью хотела «сдать» Кире. А произошло следующее.
Валентин Лукьянов, сев в трамвай, лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. По мере размышлений его поступок с каждой минутой все больше казался ему глупым. Ну стоило ли отказываться от помощи, которая сейчас ему необходима как никогда? Ведь все равно уже ничего нельзя исправить. Зря, узнав от Карины страшную правду, он сгоряча бросил ключи. Куда ему теперь деваться?