Профессор посерьезнел.
— Я очень хочу вам помочь, уважаемая…
— Татьяна.
— Очень приятно. Так вот, к сожалению, я совершенно незнаком с личной жизнью четы Алексеевых. «Наслышан» — выражение фигуральное. Я ведь интересовался лишь тем, что касается сферы искусства. Но вы, Татьяна, очень симпатичны мне, особенно теперь, когда не побоялись быть искренней. Поэтому я готов вам помочь. Через несколько дней я возвращаюсь в Москву. И там непременно найду сведущих людей, которые смогут предоставить интересующую вас информацию.
Мне все меньше нравилась колея, по которой покатился наш разговор. Тем не менее я горячо откликнулась:
— Я даже не знаю, как вас благодарить, Антон Эдуардович!
— Ну о чем вы говорите! При чем тут благодарность? Я искренне хочу вам помочь разобраться в этой сомнительной истории. Мне вполне понятны ваши опасения. Всегда неприятно, когда тебя используют.
Он говорил так, словно хотел дать понять, что сам лично тоже сомневается в порядочности Алексеева.
— Вот разве что я осмелюсь попросить вас об одной маленькой услуге.
— Конечно, я тоже с удовольствием помогу вам, чем смогу! — Разговор, похоже, принимал интересный оборот.
— Вы ведь вхожи в дом Алексеева?
— В общем-то, я там живу — чтобы в случае чего быть, как говорится, под рукой. Но только не подумайте, между нами…
— Ну что вы, разве это меня касается? Я вот о чем. Мне показалось, что вы неплохо разбираетесь в живописи. Вы делали такие интересные замечания на выставке. Видите ли, меня, как искусствоведа, очень интересует миграция предметов искусства внутри страны. Это очень специфическая проблема, кто-то может даже назвать ее идеей фикс. Но для меня это серьезная тема научного исследования. А сами владельцы полотен неохотно идут на контакт с нами, исследователями. Поэтому иногда очень сложно проследить путь той или иной картины. Так вот, просьба моя заключается в том, чтобы вы посодействовали по мере сил моему исследованию. Проследите, какие картины Максим Леонидович приобретает, какие продает. Соответственно, у кого приобретает и кому продает. Вам при вашей роли это будет несложно. А я обещаю вам, помимо интересующей вас информации, еще и очень щедрый гонорар.
Да за кого он меня принимает? Ах, ну да, за бедную актрису, не брезгующую ничем. Что же он, за дуру меня держит? «Научные исследования». Хотя о чем я говорю? Если бы не уроки Завадского, я приняла бы все за чистую монету. Только от него я узнала, на какие ухищрения и траты приходится идти ради информации об интересующей картине. Стало быть, господин Краузе не теоретик. Он тоже охотник за шедеврами.