Перехватив мой заинтересованный взгляд, Кеннет с гордостью произнес:
— Подарок Эрика, — и вдруг, словно смутившись, посмотрел в окно.
— Вы знаете автора?
— Один парижский знакомый Эрика — Андре Жофруа.
Барли плеснул себе содовой и спросил:
— Джон мне сказал, что вы расследуете убийство Эрика. Что вы хотите узнать? — Он поднял свои густые темные брови, которые едва не срастались на переносице.
— Я бы хотела ознакомиться с содержанием его завещания, вернее, меня интересует один вопрос: кому теперь, после смерти Эрика, достанется его состояние?
На широкоскулом лице Кеннета заходили желваки.
— Я, конечно, могу показать вам его завещание, но дело в том, что после заключения брачного контракта с Натальей Сердюковой оно утратило свою силу. — Он отпил из стакана и продолжил: — А смысл брачного контракта в том, что после смерти Эрика наследницей становится его жена, но лишь в том случае, если он умрет ненасильственной смертью, вы понимаете меня? Если же Эрик Горбински умрет насильственной смертью, то его жена сможет вступить в права наследства лишь в том случае, если не будет доказано, что она причастна к убийству мужа.
Барли допил содовую и стал нервно перекатывать ледышки в стакане.
— Вы удовлетворены?
— Еще один вопрос, если можно?
— Конечно, конечно. — Кеннет смахнул с рукава костюма несуществующую пылинку и замер в ожидании.
— Если будет доказано, что его жена причастна к его смерти, что тогда? — Я смотрела Барли прямо в глаза.
— Тогда снова вступает в силу завещание. — Кеннет задумался и продолжил: — А по его условиям жена не получает ничего — он давно хотел развестись с нею, — прокомментировал Барли.
— Почему же он не развелся? — нетерпеливо спросила я.
— Она не давала ему развода, запросила слишком большую сумму.
— Кто же все-таки является наследником по завещанию? — не сдавалась я.
— Джон Горбински. — Барли посмотрел на часы. — Я приглашаю вас на ленч. — Он улыбнулся, обнажая белые крепкие зубы. Мелкие морщинки заструились к его вискам от глаз. — Если, конечно, у вас нет других планов.
Я с благодарностью приняла приглашение. Он повел меня в мексиканский ресторан.
Больше всего мне понравились приготовленные в особом маринаде с экзотическими специями ананасные дольки.
За столом мы говорили о Нью-Йорке, и Барли даже предложил мне как-нибудь вечерком пойти на бродвейский мюзикл.
— Скажите, Барли, — вернулась я к «своим баранам», — вы знакомы с Бронштейном и Голдсмитом?
— Не очень хорошо.
— Что они за люди?
— Эрик считал Голдсмита хорошим другом, они часто встречались, к тому же оба интересовались современным искусством.