Наталья, остававшаяся до сих пор у двери, кинулась к телефону, трубка которого валялась в кресле напротив меня.
— Сейчас ты у меня вылетишь отсюда, не была еще в участке? — криво усмехнулась она.
— Звони, звони, — спокойно сказала я, достала из кармана сигареты и прикурила от зажигалки, которую взяла со стола, — заодно угостишь их травкой. А может быть, порошочком, а? Неизвестно, кто дольше пробудет в участке.
— Сука! — Она швырнула трубку обратно на кресло.
— Ну, ты, полегче на поворотах, — пригрозила я, — копов вызывать я ведь не буду, просто разукрашу твой фэйс так, что родная мама не узнает.
— Да пошла ты, — все еще огрызалась Сердюкова, нервно расхаживая от окна до двери.
— Сядь, не маячь, — приказала я, — всего несколько вопросов, и я исчезну.
Она взяла со столика сигарету, прикурила, сделала несколько затяжек и только после этого села, закинув ногу на ногу.
— Итак, я слушаю. — Она уставилась на меня, но взгляд ее проплыл куда-то за мою спину.
— Скажи мне, пожалуйста, Наталья, когда ты последний раз была в России, а точнее в Тарасове? — Я стряхнула пепел и добавила: — Только не ври!
Сердюкова подняла глаза к потолку, как будто там были записаны даты ее вояжей, и изящно отвела руку с сигаретой в сторону.
— Последний раз… Ну… Может быть, месяца два назад, — неуверенно выдавила она.
— А если поточнее?
— Вспомнила, аккурат на женский праздник, мы еще с Валентиной приняли по этому поводу, — удовлетворенно выдохнула она.
— Долго ты там была?
— Да нет, пару дней.
— А какова была цель твоего приезда?
— Ну, с сестрой повидаться, с родителями. — Она поерзала на кресле, придвигаясь ближе к спинке.
— Отчего же ты так быстро вернулась? Неужели не соскучилась по родным?
— У меня здесь муж. Был… — И она зарыдала, уронив голову на колени.
Я успела выкурить еще одну сигарету, дожидаясь конца этого представления.
— К чему разыгрывать комедию? — спросила, когда плечи ее перестали вздрагивать и она подняла свое заплаканное лицо. — Ты ведь не любила его.
— Неправда!
— Нет, правда! Только сейчас это уже не имеет большого значения.
Я встала и обошла комнату кругом: на стенах — небольшого размера картины, написанные маслом, серебристые шторы, волнами спадающие до самого пола, мольберт с закрепленным на подрамнике холстом, стол, на котором лежали несколько цветных пластиковых папок, подставка для карандашей, неоплаченные счета, рекламные буклеты.
Сердюкова немигающим взором наблюдала за моими передвижениями. Тогда я подошла к окну и резко обернулась к ней, она, опустив глаза и как будто спохватившись, быстро проговорила: