Она заколебалась, но нашла силы ответить честно:
— Да. Надеюсь, все сказанное останется между нами?
— Естественно.
— Мне есть чего бояться, особенно теперь, когда документы пропали.
— Детали смерти бывшего замдиректора завода химического оборудования Игорь Ефимович также задокументировал?
Она расстроенно кивнула.
— Говорила я ему, скандалила, плакала. Все без толку. Себя подставил, бог с ним, да ведь и меня заденет, хорошо, коли краем.
— Разводитесь, пока не поздно, — подзадорила я.
— Поздно. В одной могиле лежать будем, если останется, чему лежать.
Мрачноватый взгляд на жизнь. Самое время поговорить об ограблении.
— Где вы были в понедельник вечером?
— У меня есть алиби, — гордо сообщила она. — Я встречалась со своими друзьями-одноклассниками.
— Где?
— На окраине Заводского района, в спортивном зале. У нас традиция, почти новогодняя, там собираться. На тренажерах качаемся, общаемся. Ни выпивки, ни драк. Славная атмосфера.
— Когда вы туда отправились?
— К шести вечера.
— Сколько вас всего было?
— Человек двенадцать.
— Назовите телефоны хотя бы трех бывших одноклассников.
— Пожалуйста, хоть все. Вам нужны свидетели?
— Угу.
Следующие десять минут я была занята переговорами с друзьями Аллы Валерьевны. Большинство из них были мужского пола, обладали приятным баритоном и непоколебимой уверенностью в том, что Алла Валерьевна время с шести до десяти вечера провела в их обществе. Я и не рассчитывала услышать иное, но из настырности дозвонилась до всех ее невезучих знакомых, у кого имелись телефон и желание ответить на мои вопросы, остальных я аккуратно переписала в записную книжку.
Пока я трудилась в поте лица, Виктор кокетничал. Начал он с благодарности, мол, при существующих подозрениях помочь Олеговой семье с похоронами — подвиг, достойный высокой гражданской оценки. Получив одобрение, восхищение и трепетное внимание Аллы Валерьевны, он коварно перешел от ее прикида и чуткой души к заявлению: Олег — не вор. Никогда им не был и не будет (что сомнений не вызывает). И пока он, то бишь Виктор, жив и, тьфу-тьфу, здоров, не поздоровится всем хулителям и недоброжелателям. Он отбелит имя друга. Это справедливо? «Да», — лепетала жена. Да будет так! И заново по тому же сценарию, почти идентичным текстом.
Алла Валерьевна снова меня поразила. Вместо того чтобы уснуть и согласно всхрапывать лишь в самых патетических местах, она с бодрым видом одобрительно поддакивала впопад и невпопад, но резво и искренне. Еще одна жертва обаяния. Я разозлилась. Или приревновала? Сейчас и тебе испорчу настроение.