Рябинин не ошибался. Возглавил Комиссию помощи тот самый Нуланс, который пакостил Стране Советов уже в 1918 году. Это он в числе других ему подобных налаживал тогда блокаду Советской России, а ведь это и привело русский народ в состояние разорения и нищеты, это и привело к голоду.
Рябинин вполне отдавал отчет, какие последствия блокады и интервенции неизбежно настанут. Слова Рябинина, что костлявая рука голода схватит за горло большевистские Советы, были подхвачены белогвардейской печатью. Эти жестокие, живодерские слова стали лозунгом, стали программой. Пусть, пусть они дохнут с голоду, наши земляки, наши братья, наши соотечественники, раз они не хотят жить, как жили! Не давать им ни крошки! Пусть вымрут в своей вольной стране! Все - и малые и старые!
По Парижу ходил забавлявший всех рассказ, как графиня Потоцкая по поручению "своего большого друга" барона Корфа явилась сообщить потрясающую новость Марии Михайловне Долгоруковой. Над этой историей, может быть и приукрашенной, смеялись до слез.
- Можете себе представить хорошенькую графиню Потоцкую в роли докладчика по экономическим вопросам?!
Рассказывали, что графиня прониклась сознанием, будто ей поручено важное дело. Когда она вошла, у нее было странное лицо, напугавшее и Марию Михайловну, и князя Хилкова, или, как его называли запросто в домашнем кругу - "дядюшку Жана".
- Господа! - воскликнула она, войдя и даже не здороваясь. - Господа! У них голод! Это просил вам сообщить барон!
Она стояла в позе оперного трубача, извещающего о выходе принца. Это ей шло. Ей вообще все шло, и она это знала. Знала, как зачаровывают мужчин ее синие с поволокой глаза, ее крохотный ротик и капризный выгиб бровей.
Видя, что никто ничего не понял, она пояснила:
- Да, да, представляете? У них совершенно нет хлеба! Совершенно!
- В самом деле, - неуверенно промолвил дядюшка Жан, - я что-то такое слышал... На Поволжье.
- Я услала барона по одному своему делу. Он хотел сам все рассказать, а пока попросил, чтобы я поздравила.
- Но если голодают... - не поняла Мария Михайловна, - чего же тогда поздравлять?
- Барон уверяет, что, если мужики начнут голодать, они начнут бунтоваться. И тогда мы сможем вернуться в Россию. Вообще мне тут не все ясно. Например, если нет хлеба, неужели они не могут обойтись? Мне вот доктор категорически запретил есть хлеб.
- Вот видите! - повеселел князь. - И вы все-таки не бунтуете! Вами даже император Николай был бы доволен...
- Пожалуйста, Жан, не затрагивайте хоть его! - простонала Мария Михайловна. - О вас же мне давно известно, что вы неисправимый циник, у вас нет ничего святого!