- Братья? - взвизгнул какой-то толстяк, багровея. - А что для нас делают эти братья?! Что?! Раз хоть привезли подарки? Если не головку сыра, хоть головку чеснока?
Ростом сумрачно оглядел разодетых грузных лиховцев. Они надвинулись такой плотной стеной, что и шквал не смог бы разъединить их. Нет, тут нужны другие меры. Но какие?.. Если не мед из кувшина, то хоть меч из ножен.
- Мы тоже крестьянам за все платим! - надрывался нацвали, придерживая кинжал, пятнистый, как форель.
- Чтоб черт подавился вашей платой! - в сердцах воскликнул Элизбар. - И с нас же взыскал! Половину поклажи отбираете! Кто вы, если не хищники?! Хуже стражи у княжеских рогаток на дорогах!
И снова безудержные крики, брань. На середину площади вдруг выскочила жена нацвали с лоснящимися красными щеками, будто на них кизил давили, завопила, заколотила себя по голове, как бесноватая, разразилась проклятиями, и лишь браслеты на ее руках вызывающим и откровенно наглым звоном как бы выдавали ее притворство.
- Вай ме! В нищих хотите нас обратить?!
- Такое еще никто не придумал! - подхватили другие женщины, хвастливо выставляя напоказ свои наряды.
- Никто! Со времен Баграта Пятого!
- У меня пять дочек. Может, вы, азнауры, им приданое сделаете? продолжала свирепеть жена нацвали.
- Почему мы? - хладнокровно проговорил Ростом. - Пусть владыки монастырей выдадут замуж твоих бедных дочек, ведь с монастырских вы ничего не берете.
- Святые отцы за нас бога молят, а вы...
- А мы - сатану! - плюнул Элизбар, сжимая нагайку. - Сатану! Чтобы жир из вас вытопил, иначе лопнете.
- Нехорошо говорите, азнауры, - буркнул седой толстяк, как-то странно искривив рот. - Когда княжеские мсахури приплывают, всегда уважение оказывают.
- Княжеские? Еще бы! - Элизбар насилу сдерживал себя, чтобы не пустить в ход нагайку. - Ведь вы с них восьмую часть берете. Выходит: с бархатной куладжи - нитку, а с заплатанных шаровар - кисет? Запомните: каждый кажется себе великаном. А для вас рай может и на земле засиять, когда голыми останетесь.
- Куда же вы, азнауры?! - выкрикнул старик Беридзе и с внезапным проворством схватил уздечку, придерживая коня Ростома. - Кто видел, чтобы Лихи отпускало гостя без угощения? Э-э, сыновья, внуки, просите!
- Без угощения - как можно?! За одно бог пошлет два, - раздались дружные голоса. - Войдите в дом.
- Мы, отец, в гости только к друзьям ездим. - И Ростом, осторожно высвободив уздечку, тронул коня. - Но советую запомнить: иногда вода и обратно течет...
Выслушав подробный рассказ "барсов", Моурави решил своей властью обуздать речных разбойников. Но вмешалась церковь: речная подать приносит царству большой доход... "И церкви", - с негодованием подумал Саакадзе и решил, что самая страшная рогатка на путях к восстановлению царства церковь, но ее силу пока не преодолеть.