По вторникам Али-Баиндур устраивал "пытку воспоминанием". Сарбазы со звериным ревом часами штурмовали круглую башню, где томился Луарсаб. Они повторяли приступ Ломта-горы - "горы львов". Над узким решетчатым окошком втыкались в трещины стены метательные копья. Потрясая щитами, сарбазы карабкались по приставленным лестницам. И в пересвисте персидских стрел вздрагивало знамя Картли, привешенное на крюке посредине башни. Учение заканчивалось, когда сарбазы, с потными лбами под красными шапками, достигали знамени и, сбросив его вниз, с яростными криками "алла! алла!" топтали нежный голубой шелк.
Но Луарсаб и тут не удостаивал хана протестом. Напротив, Баака уверял, что царь доволен развлечением. От гнева и отчаяния Али-Баиндур готов был изрубить учтивого князя.
В четверг Луарсаб оставался без горячей еды, ибо, как убеждал хан, главный повар отправлялся в дальний рабат за лучшими овощами для венценосного гостя.
Но самым страшным днем стала для Луарсаба пятница. Тэкле не стояла напротив башни, и светоч его жизни угасал на сутки... В этот день его охватывал безумный страх: а вдруг Тэкле больна?.. Но, быть может, она захочет пройти хоть мимо? И он упорно от зари до мглы простаивал у решетки.
Напрасно Баака убеждал в невозможности появления царицы в пятницу священный день правоверных. Все понимал Луарсаб, но не отходил от окошка, как чудо разглядывая камень, на который иногда опускалась его розовая птичка.
Казалось, о нем совсем забыли и Тбилиси, и Исфахан. Обещанная помощь от русийского царя не приходила. Очевидно, не удалось посольство в Московию, как обещал Трифилий, его духовный отец, напутствуя царя Картли в проклятый плен.
Черепахами проползли три года. И вот однажды в Гулаби прискакал старший сын Караджугай-хана - Джафар-хан. Он привез Луарсабу подарки от его сестры Тинатин, прекрасной Лелу, и согревающее письмо. Привез подарки благородному князю Баака, всегда чтимому Караджугай-ханом - любимым полководцем шах-ин-шаха. Джафара взволновали желтоватые отеки на лице Луарсаба. Молодой хан обрушился на Али-Баиндура: разве не ему доверили драгоценную жизнь царя? Тут же приказал внести в круглую башню фаянсовые сосуды с цветами.
Появились подносы с дастарханом, кувшины с грузинским вином, шербет и лучшие фрукты. Джафар учтиво просил царя и Баака разрешить ему совместную еду с ними. К негодованию Али-Баиндура, его к столу не пригласили...
Но еще больше возмутился Али-Баиндур, когда Джафар устроил в честь царя охоту в окрестной степи и, кроме своей свиты, взял только небольшую охрану.