На пустом месте (2002-2007) (Быков) - страница 47

Главный русский поэт нашего времени - Андрей Орлов. Главный - не обязательно лучший, тем более что с критериями хорошего и плохого в поэзии разбираются веками и ни до чего серьезного не доразбирались. Все люди разные, одному подавай арбуз, а другому - свиной хрящик. Одному - тяжеловесные стилизации под Византию или серебряный век, другому - любовные страдания, а третьему - верлибры об одиночестве где-нибудь на грязном брайтонском биче. Это, конечно, печально, что единого критерия гениальности так и нету. Бывают люди, которым Пушкин не нравится, от Бродского тошно, Блок скучен; есть те, кого даже мои стихи не радуют. Мучаемся, но терпим. Эта неразбериха щедро компенсируется тем, что с главным поэтом всегда все понятно. Главным поэтом называется тот, кого любит, переписывает от руки и, главное, помнит наизусть максимальное число людей. С прозой труднее - ее наизусть не выучишь, разве уж очень хорошую, вроде Ильфа с Петровым (из которых, кстати, и позаимствован заголовок настоящей статьи). А со стихами критерий очень внятный: если поэта цитируют наизусть, причем не только те, кому положена хорошая профессиональная память, значит, он главный и есть. Массовое сознание не врет. Это уж другой вопрос - хорошо или плохо, что у нашего времени именно такой главный поэт. Наверное, ничего особенно лестного в таком факте нет. Но ведь Высоцкий, понимаете, тоже не особенно сладкозвучен - а в семидесятые годы он был несомненно и недвусмысленно главным, конкурируя разве что с Окуджавой. В восьмидесятые всех забил Бродский, чьи тексты возвращались лавинообразно (до того он был достоянием узкого кружка ценителей, имевших вдобавок связи с заграницей). В девяностые, я думаю, главным был Иртеньев, расходившийся на пословицы и выходивший серьезными тиражами; с ним временами конкурировал Пригов (более авангардный и менее содержательный), а потом Кибиров (более многословный, но зато и лиричный). Орлов вышел на авансцену в прошлом году, когда его тексты начали систематически появляться на сайте www.litprom.ru. Этот сайт не очень удобно устроен в плане поисковика, но подсказывать вам, как найти именно Орлушину страничку, я не буду. Потому что читатель должен шевелить мозгами. А на самом деле потому, что у вас и так наверняка стоит закладка на «свежего Орлова». Каждого его нового шедевра ждут, как в начале двадцатых годов позапрошлого века ждали свежего Пушкина. Если же читатель ничего не знает про Орлова (и при этом держит в руках «Мулен Руж» - в каковое сочетание вовсе уж невозможно поверить, потому что читатель «Мулен Ружа» продвинут), мне его жалко вдвойне. Я ведь почти ничего не смогу здесь из него процитировать, из Орлуши-то. Главный поэт нашего времени - во всех отношениях непечатный. Это судьба такая у русских литераторов - если они главные, то своей книги у них почему-то при жизни не бывает. Или бывает, но за границей. А так они распространяются в рукописях и устной передаче. У Орлова есть, конечно, вполне легальные формы существования - например, авторские вечера. Он выступает в клубах, соревнуется с коллегами вроде Степанцова, участвует в слэмах (это такие поэтические конкурсы - с понтом «кто пишет лучше», хотя на самом деле «кто читает громче»). Но издать его книгу нельзя, и в журнале много цитировать нельзя, потому что у Орлова все матом. И это тоже весьма показательно. Ведь наше время - эпоха доскребания остатков, последних резервов, остаточных ресурсов. Скребут по сусекам, нефть высасывают, последние остатки советской власти раскрадывают и достебывают, старое кино смотрят по двадцать пятому разу, надеясь высмотреть недосмотренное. Актеров десятого плана провозглашают великими. Чисто сырьевое такое существование, и то на последних запасцах; и вот мат - именно последний ресурс языка. В начале прошлого века достаточно было начать писать лесенкой и вставлять изредка в текст грубости вроде «блядям подавать ананасную воду» - и ты уже слыл таким эпатером, что гимназистки в обморок падали к твоим ногам, одним глазом с надеждой все-таки косясь - не изнасилуют ли. Сегодня все уже было. И потому только Орлуша с его абсолютной непечатностью, непроизносимостью в дамском обществе, непубликабельностью даже в отвязанном глянце - выражает нашу эпоху с достаточной полнотой. Все русские люди, имеющие хоть самый опосредованный доступ в Интернет и ведущие существование, хоть сколько-то отличное от растительного, наизусть цитируют его стихотворение, ставшее подлинным манифестом эпохи зрелого Путина. Я его тоже сейчас процитирую, но с точками. Если читатель не знает, чем их заполнить, я уже ничем не могу помочь.