– Старик Мэррей произвел вскрытие сам, но ещё не успел написать заключение. Он расскажет все, что нужно.
Миллер заглянул через стеклянную дверь в отделанный кафелем кабинет, смежный с залом, где производилось вскрытие, и увидел высокого худого патологоанатома.
– Могу я к нему войти?
– Пожалуйста, – кивнул Палмер.
Профессор Мэррей уже снял халат и мыл руки. При виде Миллера он приветливо улыбнулся.
– Самое время купаться, – сказал он с легким шотландским акцентом, от которого так и не смог избавиться. – И тем более в сточной канаве, которую именуют рекой. Надеюсь, вы приняли меры, чтобы не заболеть?
Миллер ответил:
– Если я заболею, то обещаю обратиться только к вам.
Продолжая вытирать руки, Мэррей спросил:
– Вы не узнали, кто эта девушка?
– Нет еще. Но мы надеемся, что через два-три дня её начнут разыскивать.
– Но вы не верите в такую возможность. Почему?
– Потому что этот случай не укладывается в схему типичных самоубийств. Слишком резко он из неё выпадает. С одной стороны, многое говорит за то, что она хотела скрыть свое имя, решившись на самоубийство. Но с другой стороны – нерешительно продолжил он, – можем ли мы предположить, что её убили? Возможно, она была в шоковом состоянии или что-то подобное?
– Нет, глаза у неё были открыты, – возразил Мэррей. – Странно, что вы заговорили о шоке. Сейчас я вам кое-что покажу.
В зале, где производилось вскрытие, было очень холодно. Запах дезинфицирующих средств с трудом заглушал отвратительный сладковатый дух тления. Тело утопленницы лежало на каталке в центре зала. Оно было накрыто клеенкой. Мэррей приподнял край и показал Миллеру левую руку трупа.
– Взгляните сюда!
На руке четко виднелись следы уколов.
– Она была наркоманкой? – спросил Миллер.
Мэррей кивнул.
– Обследование показало, что примерно за полчаса до смерти ей ввели героин.
– А когда она умерла, можно точно сказать?
– Дайте подумать. Вы нашли её около шести? Надо полагать, она пробыла в воде не меньше пяти часов.
– Иначе говоря, умерла около часа ночи?
– Приблизительно. Точнее определить трудно, ночь была холодная.
– Что ещё можно сказать о погибшей?
– Много тут не скажешь. Возраст около девятнадцати, жила в хороших условиях. Очевидно, выросла в доме, где ни в чем не было недостатка.
– Хранила невинность?
– Напротив, была на втором месяце беременности. – Мэррей печально покачал головой и жестко добавил: – Эта юная девушка немало повидала по части секса.
– А где её одежда?
– Я передал её вашему сотруднику.
Миллер обошел каталку, молча постоял возле нее, потом приподнял клеенку, чтобы увидеть лицо покойницы. На нем застыли мир и покой. Кожа была бледной и гладкой. Он прикрыл ей веки и бережно опустил клеенку.