Она решила пойти туда пешком. Через Западный мост, вдоль северного берега Меларен, а потом подняться немного вверх. Это не так далеко отсюда, получасовая прогулка по вечернему Стокгольму. Дорогу она знала. Бывала там и раньше. В Главном полицейском управлении.
Ей было известно, что он работает допоздна. Он сам ей об этом говорил, да и выглядел как человек, у которого, кроме работы, ничего нет. Так что он должен сидеть там, над расследованием, которое скоро закончится. А неделю назад было другое расследование, которое уже закончено. А через неделю появится еще одно. Всегда найдется работа, лишь бы не спешить домой.
Она позвонила и предупредила его. Он сразу снял трубку. Он ее ждал. Сидел там и ждал ее.
Он встретил ее у главного входа и повел по темным коридорам. Воздух был спертый, в пустом помещении отдавалось эхо его неровных шагов, и ей стало не по себе. Как же он мог выбрать себе такую жизнь? Она смотрела на его спину. Широкий, грузный, лысоватый – вряд ли он был сильным, но производил именно такое впечатление. По всему этому неуютному зданию от него шла сила, та сила, которой наделены люди, знающие, что такое надежность. Кто же, как не он, мог сделать такой трудный выбор – жить и работать в этом здании.
Эверт Гренс открыл дверь в свой кабинет и пропустил ее вперед. Он предложил ей стул для посетителей, с другой стороны письменного стола. Она оглядела комнату. Унылое зрелище. Единственная человеческая деталь, выпадающая из общей казенной картины, – старенький магнитофон у него за спиной. Чудовищный аппарат, которому на вид можно дать лет сто. Был еще и диванчик, старенький и потертый, и она не сомневалась, что там он и спал.
– Кофе? – спросил он не затем, чтоб предложить ей кофе, а чтобы как-то начать беседу.
– Нет, спасибо. Я сюда не кофе пришла пить.
– Я догадался. Но все-таки.
Он взял пластиковый стаканчик, на дне которого плескалось нечто похожее на остатки черного кофе, и осушил его одним глотком.
– Итак?
– Похоже, вы даже не удивились. Что я пришла.
– Не удивился. Но обрадовался.
Лиса Орстрём внезапно почувствовала страшную усталость. Она столько времени провела в ужасном напряжении. Сейчас ее немного отпустило, и она тут же сникла – слишком многое пришлось ей пережить за последние сутки.
– Я не хочу больше видеть эти фотографии. Я не желаю, чтоб мне тыкали в лицо снимком человека, которого я не знаю и не желаю знать. Хватит. Я буду свидетелем. Я укажу на Ланга как на человека, который вчера приходил к моему брату.
Лиса Орстрём положила локти на его стол и подперла подбородок руками. Она так устала. Ей хотелось домой.