Дорога, по мнению водителя, оказалась не шибко тяжелой. Спецназовцы только три раза выбирались из кузова толкать машину. Так что водитель был доволен, приговаривая:
— Счас еще ничего, а вот через неделю, как все таять начнет, вот тогда держись. Полный финиш!
Наконец «Урал», рыча мотором, въехал в распахнутые ворота какого-то военного городка. Все приникли к маленьким окошкам КУНГа. Некоторое время они в молчании смотрели на проплывающую мимо картину, потом Катя изумленно прошептала:
— Ну ни хрена себе… тут была атомная война?
— Я думаю, нет, — усмехнулся Данька и, повернувшись к остальным, предположил: — Похоже, начальство в Москве крайне серьезно отнеслось к возможности взрыва мощностью в три — пять мегатонн в тротиловом эквиваленте. Вот и загнали нас сюда — в случае чего пострадают только эти развалины и старенький аэродром.
Отец Барабанщицы находился в кабине, рядом с водителем, поэтому Данькиных слов не слышал, а вот сама Барабанщица помрачнела.
Машина довезла их до окраины поселка и остановилась у трех больших бревенчатых изб. Из трубы на крыше одной из них тянулся дымок. Водитель, выбравшись из машины, пояснил:
— Михалыч уже пары развел. Это первые здания в поселке. С них дивизия начиналась. Во все трех избах свое отопление — печи, а не батареи. Потом-то здесь поселковая библиотека была, ну, для гражданского населения, и офицерское общежитие. Для холостяков. А в третьей, знамо дело — баня. Так что — располагайтесь.
— Понятно… — кивнул полковник, — а как со связью?
— Завтра пригоним «КШМ» и довезем на вертолете все, что заказали. А сегодня вас тут Михалыч обиходит. Он в этом поселке почитай всю жизнь прожил. С самого сорок шестого, как дивизию сюда передислоцировали после Японской… Сначала служил старшиной роты, а потом, как в отставку вышел, так истопником в кочегарке работал. И вот еще банщиком. Такие бани устраивал, сам командующий округом каждый месяц сюда к нему попариться приезжал… Так что когда сокращения начались и войска выводить начали, для него, можно сказать, личная трагедия наступила. Он к нам в поселок перебрался, но все не то. Так что когда вчера вечером распоряжение пришло, так он чуть не вприпрыжку к машине бежал… — водитель замолчал, бросил взгляд из-под ладони на опускающееся к горизонту солнце. — Разрешите двигаться обратно, товарищ полковник? А то не успею до свету.
— Давайте, — махнул рукой Кузнецов. А что тут было говорить?
Когда машина скрылась за поворотом, Немоляева провожавшая ее растерянным взглядом, уныло произнесла:
— И сколько нам здесь торчать?