Идея осенила Рагианта поздно вечером, когда он возвращался домой в подземке, тупо пялясь на голоэкраны, которыми был увешан каждый свободный кусочек стен и потолка вагона. В городе набирали силу очередные выборы, но у него тогда еще не было даже постоянного вида на жительства, так что весь этот шум проходил как-то мимо него. Ну за исключением того, что он не упускал случая появиться рядом с каким-нибудь пунктом по раздаче футболок и бейсболок с портретами кандидатов. Они были вполне приличного качества, и это означало, что ему не придется лишний раз тратиться на покупку очередной вещи, а что на них было нарисовано — его не очень волновало. Итак, он ехал домой, тупо мусоля челюстями кусочек уже абсолютно безвкусного каучука и пялясь в торчащий прямо перед носом голоэкран, на котором очередной кандидат в куда-то там от чего-то там громогласно обличал действующего мэра, обещая, что уж они-то, в случае победы на выборах тут же сделают чистыми даже самые глухие и отдаленные переулки, наведут порядок с преступностью и резко повысят уровень безопасности на общественном транспорте. Почему он тогда выделил эти слова, Рагиант и сам до конца не разобрался. Но у него сразу что-то забрезжило, какая-то мысль, которую он вытянул из глубин своего уже изрядно развитого и жаждущего шанса приподняться разума. В голове сложилась цепочка: «старик-ветеран — балкон — разгонный короб турбоэкспресса — кандидат в мэры». Нет, над коробом было установлено защитное поле, но, как Гэйги удалось совершенно случайно узнать, во время разгона оно отключалось. Какой-то там паразитный резонанс. Да и что может случиться за три с половиной секунды, за которые экспресс преодолевал разгонный участок?.. Выйдя из подземки, Гэйги двинулся к дому, напряженно прокручивая в голове все более четко складывающуюся цепочку. Пока наконец, когда он уже ехал в лифте, она окончательно не оформилась в то, что Жилжи называл «раскадровка».
В тот вечер Гэйги напросился к старику в гости. И не пожалел денег на бутылку рома, который старик любил добавлять в иллой. От рома старик подобрел и, откинувшись на диване, погрузился в воспоминания. Тем более что Гэйги рассказал ему, что задумал сделать фильм о старом и заслуженном ветеране флота. А голокамера беспристрастно фиксировала старика, уютно устроившегося на диване, стену с фотографиями, мундир с нашивками и медалями и… мелкое дребезжание этих медалей в тот момент, когда внизу разгонялся очередной турбоэкспресс.
На следующий день Гэйги не пошел на обед в кафе, а засев за терминал в мастерской, выкачал из сети координаты предвыборной штаб-квартиры того самого мэра, который так ратовал за безопасность общественного транспорта. А еще смонтировал из сделанных вчера записей несколько роликов на минуту, а также на сорок и двадцать секунд. Его точно в тот день посетило вдохновение, потому что ролики получились — ну пальчики оближешь, чего с его тогдашним опытом и умением обращаться с монтажной программой просто быть не могло.