Лиддит в замешательстве потупила глаза.
— Отец, я не…
— Перестань, Лиддит, я всего лишь пошутил.
Голос отца был мягок и слегка насмешлив, но в нем уже проскользнули сердитые нотки. Отец терпеть не мог, когда его время растрачивалось попусту. И вот таким он Лиддит нравился гораздо больше.
Император поднялся с кресла, подошел к высокому окну, ухватился рукой за тяжелую портьеру и резким движением скорее даже не раздвинул ее, а отшвырнул к простенку. В комнату ворвалось солнце, тут же весело заигравшее яркими озорными бликами на тяжелой бронзе подсвечников, золоте и малахите чаш, мраморе столешниц и драгоценном лаке мебели. Отец несколько мгновений постоял, блаженно впитывая теплоту дневного светила, потом повернулся к дочери.
— Я позвал тебя для того, чтобы поговорить о будущем… — император мгновение молчал, словно не решаясь приступить к разговору, ради которого позвал Лиддит, затем, нахмурившись, заговорил снова: — Я действительно пока еще достаточно крепок, но… мое время уже на исходе. И я очень беспокоюсь о том, как сложится ваша жизнь потом… когда меня не станет. — Император запнулся; чувствовалось, о том, что сейчас скажет, он долго и мучительно размышлял, тряхнул головой и твердо проговорил: — К сожалению, мне не удалось и, как видно, уже не удастся одарить страну наследником, а вас братом-защитником. Вот почему я считаю необходимым уже теперь, пока я еще в силе, устроить твой брак.
— Отец! — ошеломленно воскликнула Лиддит, округлив глаза. Да, крестьянские девочки нередко выходили замуж в пятнадцать-шестнадцать лет, но среди дворянок не были приняты столь ранние браки. Считалось, что дворянская молодежь должна сначала «нагуляться». Император протестующе вскинул руку.
— Остановись, дочь моя, и пожалей мои уши. — Тут он не выдержал и расхохотался. — Видела бы ты себя сейчас… ну чисто рассерженный котенок.
Лиддит возмущенно фыркнула, но, осознав, что этот звук лишь усиливает сходство с тем, с кем сравнил ее отец, не выдержала и прыснула со смеху. Спустя мгновение они оба весело хохотали…
Отсмеявшись, отец ласково провел ладонью по голове дочери (последнее время он стал намного мягче и ласковее, чем прежде, но Лиддит это почему-то скорее пугало, чем радовало).
— Не волнуйся, девочка моя, я не собираюсь выдавать тебя замуж завтра же. Более того, я затеял этот разговор сейчас именно потому, что не хочу выдавать тебя замуж против твоей воли. Поэтому я хочу попросить тебя: посмотри вокруг, подумай, может быть, ты сможешь отыскать кого-то, кто окажется тебе по душе? — Он замолчал. Лиддит с минуту сидела, растерянно глядя перед собой и пытаясь собрать разбегающиеся мысли, но затем суровые уроки старого сержанта взяли свое.