Набив брюхо до состояния барабана, Трой вяло похлебал затхлой болотной водицы и, вернувшись на пригретое место, провалился в сон.
Проснулся он на следующий день около полудня. На этот раз руки и ноги уже не тряслись, но жрать хотелось опять. Трой совершил новый набег на останки орков, но, похоже, все съестное он успел собрать в прошлый раз. Так что, делать нечего, пришлось возвращаться к старой стоянке. Несмотря на голод, Трой обыскал орочьи останки более тщательно, насобирав десятка три массивных золотых кругляшков с грубым орнаментом — это были орочьи монеты, — с десяток ятаганов, и закопал (вернее, прикопал, ему не терпелось поскорее помчаться в деревню) тела Трименталя и его попутчика. Это было не слишком сложно (орочий ятаган с широченным лезвием роет землю, что твоя лопата), но абсолютно бесполезно — слишком глубоко не закопаешь, болота рядом, а ежели на ладонь-другую, так падальщики все равно выкопают. С другой стороны, может, и не выкопают, во всяком случае, не сразу. Мяса для пиршества вокруг у них и так в достатке…
Всю дорогу до деревни Трой пробежал сломя голову, не думая о возможной опасности и вполне вероятной встрече с другой частью отряда орков. Но полностью головы он не потерял. Когда до деревни оставалось около сотни шагов, Трой пригнулся, уперся в землю левой рукой и двинулся вперед на полусогнутых, держа наготове в правой руке один из орочьих ятаганов. Тот, что принадлежал первому из убитых им орков. Он был сделан не так грубо, как другие, и даже более-менее заточен. Остальные же представляли собой некую разновидность колунов. Хотя если то, что он слышал о силе орков, было правдой, то тупое лезвие не было для них помехой. Впрочем, о силе гномов ходило не меньше легенд, однако те отлично натачивали свои секиры… Добравшись до опушки, Трой некоторое время изучал обстановку. Частокол, окружавший деревню, сгорел и рассыпался, пялясь в синеву неба гнилыми зубами обгоревших бревен, кузня сгорела вообще дотла, причал для лодок рухнул в воду. И нигде не было видно ни единого живого существа. Даже падальщиков и воронья. И это настораживало больше всего. Однако спустя примерно полчаса Трой решил, что дольше ждать нечего. Если даже впереди его ждет засада, ночью пробираться в деревню будет еще сложнее. Орки видели в темноте лучше людей, недаром Ругир, когда хотел похвалить Троя за удачную ночную вылазку, всегда говорил, что у него орочьи глаза. К тому же кончилось терпение. Трой не находил себе места, сжигаемый изнутри беспокойством и отчаянной надеждой на чудо.