— Ну что, какие новости? — лениво произнес герцог, входя в кабинет. Сегодня ему пришлось изрядно нагрузить желудок. Эти тупые простолюдины: старшие мастера цехов, купцы и иные уважаемые граждане — отчего-то считали, что публичное остервенелое набивание желудка есть важнейший признак власти, родовитости и богатства. Осознав после некоторых усилий, что переубедить их будет очень нелегко, потребуется потратить слишком много сил и времени, герцог счел за лучшее оставить их при своем мнении, решив, что потакание подобному пороку три раза в год — не слишком большая плата за формирование у подданных стойкого убеждения, что их герцог в добром здравии и полной силе. Поэтому сейчас он чувствовал некоторое осоловение от съеденного и выпитого.
Беневьер склонился в глубоком поклоне, основным назначением которого было скрыть змеиную усмешку, скользнувшую по его губам. Он тоже заметил состояние герцога и получил несказанное удовольствие от того, что этот человек, могущественный и опасный, как ставший на след гхарк, в данную минуту напоминает кота, до колик в животе нажравшегося сметаны.
Герцог грузно опустился в роскошное, чем-то напоминавшее императорский трон кресло с высокой спинкой, украшенное позолотой и искусной резьбой, поднеся ладонь ко рту, деликатно рыгнул и досадливо сморщился.
— Уф-ф, нет, все-таки с таким обжорством надо что-то делать… — Он тяжело вздохнул и поднял глаза на Беневьера, лицо которого уже приняло свое обычное выражение.
— Ну ладно, что там у тебя? Ты вернулся так скоро, потому что есть хорошие новости, или?..
Беневьер сокрушенно вздохнул.
— Да, мой господин, новости есть, но… они неутешительны.
— То есть? — нахмурился герцог. Беневьер развел руками.
— Набег орков.
Герцог раздраженно скривился. Набег орков на южные пределы пограничных графств некоторое время был основной темой обсуждения на всех светских тусовках, но к настоящему моменту уже отошел на второй план, уступив место новой теме. Впрочем, неделю назад был небольшой всплеск интереса, когда на сообщения о набеге наложились слухи о том, что младшенькая из отпрысков императора помчалась на юг, задравши хвост. Однако дочери императора светским обществом давно уже были разложены на кусочки, хрящики и даже на атомы, обсуждены и проговорены, и потому всплеск интереса был слабым и недолгим. Все сошлись на том, что сей поступок «вполне в духе этой ненормальной», и благополучно забыли о нем. А поскольку герцог крайне скептически относился ко всему, что обсуждалось в свете, считая светскую жизнь лучшим способом убить время, которого ему и так не хватало, на слухи о набеге он вообще обратил минимум внимания. Ну набег как набег — мало ли их?..