Полет до Самары Дэймонд как-то не запомнил. На этом русском самолете оказались неожиданно удобные кресла, да к тому же желающих поспать снабжали удобнейшими подушками и мягчайшими одеялами из верблюжьей шерсти. Так что Дэймонд, изрядно перенервничавший за время перелета через океан, бессовестно заснул. И проснулся только перед самой Самарой, когда стюарды разбудили его на обед. Обед был выше всяких похвал. Дэймонд выбрал рыбное меню и побаловался нежнейшей лососиной и вкуснейшей черной икрой. Поднабив молодое брюшко, он вздохнул и впервые за все время путешествия почувствовал, что, пожалуй, все не так плохо. И в этой стране вполне можно жить.
В аэропорту его встретили. Прямо у дверей в небольшой толпе встречающих возник молодой парень, одетый в джинсы и бейсболку, державший в руках табличку с крупной надписью «Дэймонд Урусофф». Поздоровавшись с Дэймондом, он коротко представился:
— Олег Пескарев. Кофе? Нам ехать часа два.
Дэймонд недоуменно оглянулся:
— Мне надо еще получить багаж.
Олег усмехнулся:
— Ну, это просто. — Он потянулся, снял с длинного подвеса какое-то устройство размером с ладонь с пружинным зажимом и посмотрел на Дэймонда. — Давай билет.
Дэймонд молча протянул билет. Олег вставил его в устройство и повесил его Дэймонду на пояс.
— Вот и все, твой багаж сам тебя найдет, — и, заметив недоверие на лице Дэймонда, рассмеялся, — не волнуйся, система отработана. Она действует во всех наших аэропортах уже третий год. И пока никаких проблем.
Потом ему пришлось еще не раз удивляться тому, как в этой удивительной стране параллельно существуют суперсовременные технологии и полуразвалившиеся избушки с одинокими старушками. Возможно, дело было в том, что подъем этой страны пока больше напоминал взлет. И какие-то стороны жизни не успевали за теми, что вырвались вперед. Но спустя полгода Дэймонд поймал себя на том, что ему начинает нравиться эта страна. Он объездил множество мест, побывал в добром десятке городов. Ему нравилось ощущать, что камни, по которым он идет, были уложены в эту стену еще до того, как Колумбу пришла в голову мысль поискать путь в Индию, плывя на запад. Он раскопал историю своей семьи и с удивлением узнал, что когда-то предки Урусовых пришли на Русь как завоеватели, а затем влились в эту огромную семью народов как ее неотъемлемая часть. И таких было много: потомок грузинских царей Багратион, считавший себя именно русским генералом и павший на Бородинском поле. Софья Палеолог — последняя наследница древних традиций Византии, ставшая великой русской княжной; великая русская царица Екатерина II, в девичестве принцесса мелкого немецкого княжества, — все они нашли в России Родину. И этим Россия очень напоминала Америку и… разительно от нее отличалась. Поскольку Великая Америка просто давала каждому шанс, а Россия еще и подставляла дружеское плечо. И именно этим скорее всего объяснялся тот невероятный темп, который эта страна демонстрировала миру. Этим и еще непоколебимой уверенностью русских в том, что им все по плечу. В большом зале дизайн-центра, в котором он работал, под потолком висел большой плакат — «Мы — лучшие!», в цехах, в которые он иногда спускался, на стенах было написано: «Может, кто-то и делает что-то лучше нас, но это только пока!» или «Хорошие идеи могут прийти в голову любому человеку в любой точке планеты, но если он хочет увидеть их самое успешное воплощение — пусть приходит к нам!». Сначала он иронически морщил нос, дивясь русскому самомнению, но, когда выполненный им проект рестайлинга лобовой части одной модели автомобиля был поставлен на постовую сборку опытно-промышленного производства уже через неделю после утверждения на художественном совете, Дэймонд вдруг поверил в то, что было написано на этих плакатах.