По результатам проведенных исследований общественного мнения, поступок Видовнева одобрило только пять процентов населения. Среди лиц не старше двадцати пяти лет таковых нашлось чуть больше — двенадцать процентов, а большинство остальных считало, что Видный (как его окрестили в молодежной среде) приборзел. А вот процент негативно относящихся к новому варианту закона резко упал — в данной возрастной категории — с восьмидесяти до тридцати шести. Причем даже среди тех, кто по-прежнему относился к нему негативно, число категорически не приемлющих составляло всего три процента, остальные были настроены более спокойно. Но неожиданно для всех спустя всего три дня после громкого заявления Видовнева Император объявил, что готов с ним встретиться. И рейтинг Видовнева тут же вновь подскочил. В течение трех дней, предшествующих встрече, он успел дать два десятка интервью, поучаствовать в пяти информационно-аналитических программах и выступить на организованном на скорую руку митинге в палаточном городке, который транслировался, полностью или частично, по двадцати пяти каналам. И вот теперь он мерил шагами приемную Императора, ожидая, когда наступит назначенное время. Видовнев понимал, что должен выжать из этой встречи все, что только возможно. Ибо она может стать либо его триумфом, либо его могилой…
Встреча началась довольно благожелательно. Император предложил чаю, спокойно и внимательно выслушал его пламенный монолог, попутно прихлебывая чай из своей чашки, а когда Видовнев начал повторяться и оттого слегка запинаться (Видовнев слыл блестящим полемистом, но в этот раз собеседник просто слушал, не споря и не поддакивая), отставил чашку и вежливо поблагодарил за «четко и понятно изложенную точку зрения». А затем заговорил сам:
— Понимаете, Григорий Натальевич, ваши аргументы просто блестящи. И логические цепочки выстроены безупречно. Вы не правы только в одном — в базовом постулате. Дело в том, что обеспечение военной безопасности государства всегда было и до сих пор остается основной, базовой составляющей любой адекватной государственной политики. Другое дело, что в современных условиях для решения этой задачи не всегда требуются именно военные средства. Но, к сожалению, убеждение, бытующее среди некоторой части не только нашего, но и западного общества, особенно в среде тех, кого принято именовать интеллектуалами, что теперь так будет всегда, не имеет под собой никаких оснований. Более того, условия, при которых возможно решение этой задачи невоенными средствами, чрезвычайно узки и специфичны, непременно требуют наличия в системе международных отношений государства или группы государств, обладающих подавляющим военным превосходством, — тут Его Величество на мгновение прервался и добавил с иронией: — либо такого или таких, кого подавляющее большинство остальных считают обладающими этим превосходством. Но разве в этом случае можно говорить о полной безопасности для остальных?