Никто не думал, что дряблый, дряхлый и выцветший козлиный фальцетик старого фанатика способен налиться такими могущественными, сочными, полнозвучными тонами. Голос Груулла загремел, как главный храмовый колокол в день Желтого Паука:
— Зал Молчания!!! Что ты указываешь нам на запрет говорить здесь без позволения первосвященника, если сам первосвященник — ты, о Омм-Гаар! — предлагаешь наложить кощунственную лапу на самое святое, чего касается дыхание великого Ааааму, — на усыпальницу его спутницы, милостивой владычицы Аллианн, Второй из Святой Четы!!!
Омм-Гаар ответил немедленно:
— В такое время Стерегущий Скверну имеет право применить любое средство сломить врага!
Старый жрец склонил голову к плечу. Его седые клочковатые брови поплыли, сращиваясь: словно несколько разрозненных серых тучек сливаются в одну — предгрозовую.
И гроза грянула.
— Как, брат Гаар, — прошелестел тихий, вкрадчивый голос старика, и было в нем куда больше угрозы, чем в непривычных басовитых раскатах, до того сотрясавших храмовые колонны, — ты уже забыл, как и ГДЕ умер прежний Стерегущий Скверну, чье место ты занял так поспешно? Ты забыл, как нашел его на ступенях у священного саркофага пресветлой владычицы Аллианн в гроте, куда не смеет ступать нога ни одного смертного, не считая самого Стерегущего и нескольких жрецов высшей степени посвящения? Или твоя память стала короче, чем дыхание воробья, чем проблеск кинжала, выхватываемого из ножен? Чем моя память — дряхлая и старческая? Так я, немощный старик, напоминаю тебе!!!
Омм-Моолнар приоткрыл один глаз. Старший Толкователь Марлбоос, хоть и был персоной неприкасаемой, уронил с колен пыльный свиток и осенил себя знамением Ааааму. У нескольких Цензоров вытянулись и запрыгали сухие подбородки. В рядах Ревнителей, выстроившихся в две шеренги у колонн, прокатилось еле подхватываемое глазом движение, смутно напоминающее мелкую рябь на осенней воде. Кому-то показалось, будто где-то глухо звякнула сталь. Жрец Груулл распрямил сутулую спину, и в его изжелта-серых, похожих на вытертые старые медяки глазках показалось что-то похоже на прежний, молодой огонь.
Жрец был слишком стар, чтобы бояться говорить правду.
Один из представителей высшего клира Храма попытался вмешаться в эту опасную и Ааааму ведает чем способную закончиться словесную дуэль Стерегущего и старого жреца. Он произнес:
— Мы вас прекрасно понимаем, высокочтимый Груулл. Как понимаем и то, что вы воспитаны на старых, незыблемых канонах веры. Но тут другое. Вы формально не согласны с нарушением этой незыблемости. Покой владычицы нельзя нарушать, вот о чем говорите вы. Но тут только умозрительный спор, чистая теория, которая… Ведь в самом деле невозможно!..