— Я приказал меня не беспокоить, — уныло покосившись в сторону стенки с плетевником, сухо проговорил адмирал.
— Это я понял, но, темная бездна, когда звонит председатель сената, можно шевелиться и поживее. А то все эти новомодные веяния насчет, так сказать, равенства перед законом и большей демократичности в общении точно не доведут до добра. Уж можешь мне поверить…
Продолжать препирательства смысла не имело. Конечно, дядя в самом деле являлся одним из самых влиятельных лиц империи, но эта его привычка постоянно подчеркивать и выпячивать собственную значимость адмирала всегда раздражала. Даже в те времена, когда он еще не был адмиралом и поддержка столь значительного родственника была ему ой как кстати.
— Я понял, дядя… могу я узнать, чем вызван твой звонок?
— А-а… ну да. — Лорд Эомирен, оседлавший свою любимую лошадку, на мгновение запнулся, затем нахмурился, рыкнул и нехотя перешел к делу: — Ну я вот почему звоню-то…
Когда экран погас, адмирал еще некоторое время смотрел в точку, в которой исчезло лицо председателя сената. Да-а-а, такого он не ожидал. И что в связи со всем этим предпринять ему самому? Где-то с минуту адмирал сидел неподвижно, а затем поднялся, медленным движением стащил с плеч китель и потянулся за брошенным на соседнее кресло фартуком. Спустя пять минут он уже стоял на стремянке, умело работая секатором. Все эти интриги, канскеброны и все такое — вещи, конечно, важные, но на данный момент у него есть гораздо более неотложнее дело — плетевник.
Закончив с подрезкой, адмирал вызвал вестового и велел прибрать срезанные ветви, а сам отправился в душ, слегка освежиться.
Когда спустя двадцать минут он появился в своем кабинете, его уже ждал адъютант.
— Надеюсь, у тебя для меня не слишком неприятные новости, — усмехнулся адмирал, приглаживая еще влажные волосы и протягивая руку за кителем. Адъютант несколько смущенно повел плечами:
— Лэр, прошу простить, но… капитан среднего рейдера QY233 «Новак» шип-коммандер Сиконай срочно требует прямой линии с вами.
— Со мной?
— Так точно, лэр. По закрытому каналу.
Адмирал недоуменно покачал головой.
— А что говорит начальник дивизии легких сил?
— Шип-адмирал Эснергази сам в недоумении. Он характеризует капитана рейдера как человека опытного и несклонного к эксцентричности. Так что, похоже, в последнем патруле действительно произошло нечто экстраординарное.
Адмирал Эканиор поморщился. Шип-адмирал Эснергази уже выслужил все мыслимые сроки, и, если бы не война, быть бы ему уже давно на пенсии. И так не слишком понятно, как шип-адмирал сумел так надолго задержаться на службе… впрочем, скорее понятно. В последние несколько лет перед войной Эснергази достиг прямо-таки виртуозного мастерства в искусстве быть незаметным. Он довольно умело сделал так, что все будто бы позабыли, что в составе одиннадцатой эскадры есть такое должностное лицо. Даже кадровики. Хотя как такое могло случиться — оставалось загадкой. Впрочем, на штабных совещаниях дивизию легких сил обычно представлял начальник штаба, основные документы подписывал первый зам, а с тылом эскадры и базы контактировал «зам по заду», который, похоже, щедро подкармливал и кадровиков. Так что они сидели тихо и не поднимали бучу. К тому же, к удивлению Эканиора, дивизия легких сил к моменту начала войны оказалась вполне в боеспособном состоянии. Коэффициент технической готовности ее превысил девяносто два процента, и это был самый высокий показатель среди всех соединений, находящихся под командованием Эканиора. Так что ему не приходилось особо ломать голову, где взять корабли для дальнего патрулирования. Поэтому Эканиор скрепя сердце решил и дальше терпеть в своем эшелоне командования подобного начальника-невидимку, памятуя о древнем армейском правиле — не спеши избавиться от нерадивого подчиненного, замена может быть гораздо хуже. Тем более что, судя по конечным результатам, нерадивым Эснергази также назвать было сложно.