— Это трудно. А если ооновские «голубенькие»? Так назывались временные паспорта, выдаваемые беженцам с захваченных Врагом планет. Корн задумался. В общем, в этом был некоторый смысл. «Голубенькие» вряд ли стоили дорого, а ему пока не хотелось показывать свою состоятельность. Хотя, с другой стороны, несмотря на громогласные заявления о человеческой солидарности, беженцев нигде не любили и повсеместно относились к ним с настороженностью. Чему, впрочем, были достаточные основания.
— Разве что на первое время. Мне нужно солидное гражданство. Причем стоимость «голубеньких» пойдет в зачет общей суммы.
Мужчина окинул его уважительным взглядом — люди, сорящие деньгами, здесь явно не котировались, а подобный жесткий прагматизм считался вполне обоснованным, — затем снова кивнул:
— Ладно, «голубенькие» отпадают. Таир подойдет?
— Только не центральный мир. Мужчина снова кивнул и, сделав паузу, приглушенно сказал:
— Скажем… сорок?
Корн усмехнулся. Это была очень высокая цена, но для знающего человека. С лоха потребовали бы раз в пять больше. Он согласно кивнул:
— Но я буду очень привередлив.
Мужчина облегченно вздохнул. Однако особой радости на его лице не было. Как видно, досадовал, что не затребовал больше.
— Как насчет задатка?
Корн достал кредитную карточку и, набрав цифру, показал мужчине. Тот мотнул головой:
— Только наличные. Корн был не против:
— Завтра, в этой же таверне, в полдень. Мужчина кивнул, оба поднялись и разошлись в разные стороны.
Через десять дней после той полуночной встречи в «Семи пальцах» мужчина снова подсел за столик Корна.
Допив очередную кружку пива, он чуть скосил глаза и прошептал, почти не шевеля губами:
— Завтра вечером не выходите из номера. Корн еле заметно кивнул головой. Мужчина расплатился и вышел. Корн посидел еще немного, потом не спеша отправился в гостиницу.
На следующее утро он вновь заглянул в автоматический кредитный пункт, правда уже совсем в другом районе, и посетил несколько магазинов. Когда он после обеда вернулся в номер, в его карманах лежал набор отверток, простой молоток, серебряная кредитная карточка и пятьдесят тысяч наличными, а в добротном чемодане, затянутом в чехол из дешевенькой ткани, покоился костюм, который более пристал разъездному коммивояжеру по продаже косметических товаров, коих в этих местах не водилось по причине бедности здешних обывателей.
Вечером в дверь его номера тихо постучали. Корн приоткрыл дверь и, узнав гостя, отступил назад, пропуская его в комнату. Гость держал в руке небольшой чемоданчик. Корн молча показал ему на широкую кровать, занимавшую большую часть номера.