— Брось это! Иначе ты рискуешь узнать правду, которая вряд ли тебя развеселит.
— Послушай, Аристид, для шутки это звучит слишком серьезно.
— К сожалению, на свете есть серьезные вещи и тут уж ничего не поделаешь. — Фонтано достал из бумажника сложенный конвертом клочок бумаги размером не больше спичечного коробка, развернул его и положил на стол.
— Знаете, что это такое?
— Питьевая сода? Или какое-нибудь снотворное? — гадала Ирэн, принужденно улыбаясь.
— Ни то, ни другое. Это один из ужаснейших ядов, который когда-либо знало человечество, — героин!
Ирэн растерянно смотрела то на одного, то на другого, на ее лице было написано непонимание.
— Не возьму в толк… почему вы показываете это мне?
— Хорошо, и я покажу тебе кое-что. — Ламбер достал из своего бумажника полдюжины фотографий, сделанных в клинике Жюно, и положил их на стол рядом с героином.
Ирэн взглянула на фотографии:
— Зачем вы показываете это мне?
— Нам нужна твоя помощь, — ответил Ламбер. — Этот яд, тысячами килограммов в год, контрабандой ввозится во Францию одним человеком, доверенным твоего дедушки. Его миллиарды образуют вокруг этого негодяя стену, и никто не сможет пробить ее, пока твой дедушка не откажет ему в поддержке. Ты должна постараться, чтобы это произошло.
— Теперь мне понятно, почему ты… вы оба возитесь со мной!
— Я возился с тобой, пока не узнал тебя ближе, это верно, — грубо возразил Ламбер. — Ну, а теперь не только поэтому. Или ты думаешь, что я часами трачу свое бесценное время лишь для того, чтобы переспать с тобой?
— Ты отвратительный человек, Аристид!
— А ты уже давно не девственница, чтобы возмущаться прямым ответом на глупый вопрос. Ты будешь говорить со стариком или нет?
— Мне следовало бы раньше догадаться, что я для тебя лишь средство для достижения цели. — Ее щеки раскраснелись.
Ламбера охватила ярость.
— Верно! А чтобы ты не забыла, повторю еще раз: я делал это только потому, что рассчитывал получить миллионы твоего дедуленьки. К тому же не каждый день встретишь любвеобильную родственницу миллиардера.
— Ну хватит, Ламбер, — одернул репортера Фонтано. — Свои личные обиды выскажете в другой раз и в другом месте. Сейчас речь идет о более важном деле.
По лицу Ламбера было заметно, какого труда ему стоило сдержаться, чтобы не обрушить на голову инспектора поток циничной брани. Но он вовремя подавил в себе это желание.
— Хорошо, я заткнусь. Говорите вы с этой наивной дурочкой.
— Вы поможете нам, не так ли? — в голосе Фонтано прозвучала уверенность в ответе Ирэн.
Плотно сжав губы, она напряженно размышляла. Наконец, необычайно решительно для своего возраста сказала: