Люди приписывали напасть навьим — языческой нежити. В конце концов испуганный Мстислав покинул захваченный силами мрака город, и князь-чародей утвердился на престоле предков. Но уже его сыновья были примерными христианами, про которых никто не говорил, будто они способны перекидываться волком или "лютым зверем", проноситься в ночи чудовищные расстояния…
Времена чародеев и навьев в Полоцке подошли к концу. Через век после Всеслава поэт-язычник завершит рассказ о князе-оборотне словами другого оборотня и чародея — Бояна, Велесова внука: "Ни хитрому, ни гораздому, не знающему знамения птичьи, не избежать судьбы".
Победив врагов на полях сражений, полоцкий государь проиграл Судьбе, или, если угодно, истории[39].
И в те же годы, когда бурлил стольный Киев, по западным окраинам Руси рыскал со своею дружиной князь-оборотень, не было покоя и на востоке, и на севере.
И если в завоёванных варягами-русью землях сторонниками старой веры выступал кто-то из самого княжьего рода — будь то Святополк "Окаянный" или же Всеслав Чародей, то на севере, на землях, собственно и заселённых почти сплошь варяжскими колонистами, восстания против чужого бога возглавляли волхвы (в южных землях скорее всего истреблённые сыном хазарки Малки ещё в первые десятилетия после крещения 988 года — не их ли летописец и выводит под видом "разбойников"?).
Первыми (если не считать Богомила Соловья, вдохновлявшего новгородцев в 989 году на сопротивление крестителям) взбунтовались против новой веры волхвы Суздальской земли.
В 1025 году, под руководством волхвов, жители Ростовского края начали истреблять местную родовую знать, называемую в летописи "старой чадью" (новгородские летописи уточняют, что среди знати истреблению подвергались "бабы" — суть этого уточнения мы рассмотрим ниже).
Именно она, эта "старая чадь", была, по мнению языческих жрецов, повинна в исчезновении "гобина" — волшебной силы, сообщаю щей удачу людям и плодородие земле. Именно по их вине на "Понизовье", как именовали тогда Северо-Восточную Русь, царили засуха и неурожай. И уже после расправы с знатными людьми отправились за хлебом к булгарам.
В чём была вина местной знати, предположить легко — если вспомнить, что жители Ростовско-Суздальских земель, вряд ли не по её воле, помогали Добрыне и Путяте крестить Северную Русь.
Примерно той же простой логикой руководствовались англы королевства Мерсия в VII веке, сочтя принятие новой веры повинным в разразившемся вскоре море, а в XIX столетии схожим образом рассуждали представители племён Прикамья, видя причину неурожая в крещёных соплеменниках. Богов прогневали!