Генерал проводил Забродина до дверей, вернулся и сел рядом с Вадимом.
— Что ты такой мрачный? Как дома?
— По-прежнему.
— Слушай, я бы ввел в положение о присвоении звания полковника графу — женат. Холостым бы не присваивал.
— Во-первых, я разведенный, во-вторых, замуж обычно хотят выйти именно за полковников, в-третьих, почему?
— От зависти, Дима, от зависти.
— Не завидуй, не такая уж легкая должность на этом свете быть холостым.
Когда никого не было, в редкие минуты неслужебных разговоров они вновь, как и в те далекие годы, переходили на «ты». Жизнь, прожитая ими, большая и многотрудная, заставляла забывать о разнице в служебном положении.
— Знаешь, — Кафтанов взял сигарету, — я Леньку Васильева вчера видел…
— Ты много куришь.
— А…Доктор, зав. сектором в институте, книги, лекции. Жизнь…А мы?
— Мы, Андрей, и даем ему материал для диссертации.
— Слушай, ты мне не нравишься, — Кафтанов подошел к шкафу, снял китель, аккуратно повесил его на плечики, — что с тобой?
— Прошлое удивительно, настоящее замечательно, будущее не поддается самым смелым прогнозам.
— Ну, что касается будущего, так в ноябре с тебя, — генерал щелкнул себя по шее, — послали тебя на полковника, да и о служебном перемещении есть мыслишка. Меркулова забирают в главк. Рад?
— А то нет. Конечно, рад.
— То-то. Так что это твое последнее дело в старой должности.
Кафтанов подошел к столу. В модном темно-синем костюме он совсем не походил на генерала милиции, а скорее на журналиста-международника.
— Ну, а теперь перейдем к нашим баранам.
Генерал посмотрел на Вадима, помолчал, постукивая пальцами по столу.
— Ты, конечно, удивился, что я решил поручить тебе это дело.
— Не то чтобы удивился, просто не ожидал.
— Я объясню тебе. Мне кажется, что ничего сложного в этой криминальной истории нет. Нет! Понимаешь?
Я даже уверен, что в особняке поработали жучки от антиквариата. Но я знаю тебя. И как сыщика, и как человека. Дело деликатное, крайне, ну и, конечно, разобраться в нем должен человек тонкий, умный, любящий Москву.
Вадим с изумлением посмотрел на генерала.
— Ну, знаешь, так сразу…
— Да, именно сразу. Я тебя считаю таким. Ты посещаешь вернисажи, дружишь с актерами и писателями, бываешь в ресторанах творческих домов. Да, мне нравится это. Я люблю твою комнату, сплошь заставленную книгами, и мне даже импонирует, что ты так небезразлично относишься к одежде. Сегодняшний сыщик должен быть элегантным, эрудированным, светским, если хочешь.
— Послушала бы тебя моя сестра.
— У твоей милой Аллочки несколько иное толкование этих понятий, в ее интерпретации все вышеизложенное лежит рядом с погоней за благами материальными, притом взять их она желает любой ценой.