Человек встал, подошел к его столу.
— Привет, Юра.
— Привет, Виталий.
— Ждешь?
— Да.
— Ты понимаешь, есть идея, мы могли бы написать грандиозную вещь…
— Я всегда работаю один. Напиши сам, зачем делить славу?
— Я о тебе думаю.
Виталий присел. Оглядел стол. Потянулся к пачке сигарет.
— «Данхилл». Богатые люди — особые люди. Я возьму штуки три.
— Бери.
— Видел девочку?
— За твоим столом?
— Да. До чего хороша. Хочу пригласить ее к себе.
— Будешь рассказывать ей о новом сценарии?
— Ты думаешь, я на другое не способен?
Долгушин промолчал.
— Ты очень изменился, Юра.
— Мне через три года шестьдесят.
— О тебе плохо говорят.
— Кто и где? Те, что приходят сюда по вечерам и пьют кофе? Их мнение меня не волнует.
— Я защищаю тебя… Кстати, у тебя не будет трех рублей?
Долгушин достал пятерку, протянул Виталию. Тот ОГЛЯНУЛСЯ, взял еще три сигареты и, барственно кивнув, пошел к своему столу.
О том, что Наташа появилась в зале, Долгушин узнавал, даже если он сидел спиной к двери. Она входила, и на секунду наступала тишина. Мужчины прекращали говорить и жадно смотрели ей вслед. А она шла сквозь эту тишину, глядя прямо перед собой, равнодушно-усталая, привыкшая ко всеобщему восхищению. Долгушин смотрел, как Наташа идет через зал, обходя столики. Высокая, идеально сложенная, гордо неся коротко стриженную красивую голову, и в душе его пели трубы победы. Ведь именно он приручил это красивое умное существо, развел с мужем, заставил быть ему бесконечно преданной. Наташа подошла к столику, чмокнула в щеку поднявшегося Долгушина, села, достала из сумочки сигареты.
Она медленно мазала зернистую икру на хлеб, медленно пила шампанское.
Они молчали.
— Ну как? — нарушил молчание Юрий Петрович.
— Он согласен. Но просит, сам знаешь что.
— Хорошо. Я дам ему эту картину. Только пусть начинает оформление.
— Он хочет, чтобы я с ним спала.
Долгушин зло ткнул сигарету в пепельницу.
— Юра, ты же все сам понимаешь…
— К сожалению, Ната, к сожалению. Понимаю, что надо, но не могу смириться.
— Мы с тобой смирились со многим.
— Правильно, но ради чего? Цель?
— Цель оправдывает средства.
— Понимаю. Ты мне не говори больше об этом, ладно?
— Как хочешь. Ты думаешь, мне легко?
Долгушин взял сигарету, прикурил. И тут же вспомнил, что до конца дня он может выкурить всего три, а дел предстоит много. И чувство досады на себя на время затмило все остальное, исчезло острое ощущение ревности, и он опять мог контролировать себя.
— Как у тебя дела? — спросила Наташа.
— Все по плану, документы сдал, отношение положительное, в ноябре надеюсь гулять по Елисейским полям. Причина для поездки солидная — архив Дягилева… Посмотрим…