Ликующий автор вскоре овладел своими чувствами и решил, что на достигнутом останавливаться нельзя. Нужен был серьёзный подход. Поэтому в ящике этажерки была тут же изыскана двенадцатилистовая ученическая тетрадь с таблицей умножения на спине. Он написал красивыми печатными буквами на лицевой стороне обложки:
Полное собрание сочинений
Г. Ф. СИДЕЛЬНИКОВА
И чуть ниже:
Том 1
Единица получилась жирной и торжественной.
Зная о том, что все настоящие книги начинаются если не с предисловия, то с кратких сведений об авторе, Сидельников был вынужден подчиниться этому скучному правилу.
Сведенья об авторе потребовали тяжёлых раздумий. Здесь полагалось высоко оценивать и вообще хвалить. Но жизнь предстояла, несомненно, славная, поэтому он сумел найти достойные слова:
«Г. Ф. Сидельников известный советский поэт. И писатель. Он родился (зачёркнуто). Всю свою жизнь (зачёркнуто). Он сочинил очень много известных стихов. Ещё он сочинил…»
Надо было срочно решить, что ещё он будет сочинять, кроме стихов. Давать себе послабления в виде всяких там коротких рассказов Сидельников не собирался, поэтому без колебаний выбрал крупную форму.
«Ещё он сочинил много интересных романов…»
Оставалось придумать названия хотя бы нескольких – и сведения об авторе, считай, готовы. Но с названиями романов вышла заминка.
К этому времени вернулась Роза, включила свет и села за стол напротив него, разложив какие-то свои бумаги и книги. Немного погодя она спросила: «Что пишешь?», не переставая листать потрёпанный немецко-русский словарь, а когда узнала, что идёт работа над полным собранием сочинений, с минуту помолчала и задала только один вопрос: «Дашь почитать?»
Это был конец дня, одного из тех по пальцам считанных дней, которые сидельниковской памяти впоследствии удалось выудить из целого океана времени, проведённого рядом с ещё живой Розой. Добыча, прямо скажем, скудная. Так случилось благодаря, а может, и вопреки дурацкой возрастной привычке забегать и заглядывать вперёд, в послезавтра, пренебрегая чистой длительностью текущего дня, которому отводится жалкая выморочная роль подготовительного периода. В такие дни с нетерпением готовятся жить, потом оказывается, что – жили.
Что же касается писательской карьеры Г. Ф. Сидельникова, то здесь уместно рассказать ещё один, более поздний случай, который сам Г. Ф. предпочитал не вспоминать.
Дело в том, что однажды уже тринадцатилетний Сидельников удосужился-таки написать роман. Это фантастическое (по жанру) произведение объёмом в две трети общей тетради создавалось без отрыва от места учёбы в седьмом классе средней школы, то есть непосредственно на уроках. В романе решалась жгучая проблема борьбы советских космонавтов с космическими пиратами в условиях взрыва сверхновой звезды. Называлось не иначе как «Затерянные во Вселенной». Когда была закончена первая глава, Сидельников с тетрадью под мышкой поехал на трамвае в Старый город, где располагалась редакция единственной городской газеты «Южно-уральский рабочий». Сотрудник редакции по фамилии Деверьянов производил впечатление изнемогающего одновременно от безделья и от тяжёлых забот. Он проглотил содержимое тетради сразу в присутствии автора, затем снял очки и возмущённо спросил: «А дальше?» Сидельников, тронутый такой читательской ненасытностью, поспешил успокоить: вы, мол, не волнуйтесь, печатайте и внизу ставьте «продолжение следует», а я-то знаю, что там будет дальше, и всё напишу. «Ну уж нет, – сказал Деверьянов, набычившись. – Нет уж». Работа, конечно, проделана большая, но так дело не пойдёт. Пусть Сидельников сначала всё напишет, а там будет видно.