Лодя всюду следовал за ней и думал: что они будут делать с Берендеем, если даже найдут его? Ведь ни он, ни Маша не решатся подойти к быку и на двадцать шагов. Не лучше ли пойти в правление колхоза и рассказать обо всем? Но как рассказать? Неужели так прямо и заявить: "Дорогие товарищи! Я выпустил вашего быка, и он ушел в лес. Пойдите поищите его". Нот! Уж лучше продолжать поиски, а там видно будет.
Постепенно Лодя ободрился и стал разглядывать траву, надеясь обнаружить следы Берендея. Но трава была невысокая и такая упругая, что Лодя даже собственные следы различал с большим трудом.
Так они петляли по лесу, пока не заметили, что одуванчики на больших лужайках стали красными от лучей заходящего солнца, а на маленьких лужайках, окруженных елями, сделалось тускло и серо.
– Лодька!.. Что ты наделал! Ты понимаешь, что ты наделал? – десятый раз повторяла Маша.
– В колхоз нужно идти. Заявить, – упавшим голосом ответил "человек без нервов".
Усталые, унылые, они побрели обратно. Маша неуверенно говорила, что им нужно идти правей. Лодя так же неуверенно предлагал забрать немного влево. На душе у каждого становилось все тревожней и тревожней.
Скоро, однако, в деревьях показался просвет, и ребята вышли к прямой, широкой просеке, на которой то здесь, то там росли приземистые кустики можжевельника. Маша сразу повеселела:
– Ой! Это же та самая! Она к лагерю ведет!
Маша раздвинула ветки, вышла на просеку, посмотрела влево, повернулась, посмотрела вправо... и попятилась.
Лодя подошел к ней и тоже взглянул направо: на просеке, шагах в пятидесяти от ребят, пасся Берендей.
Маша вцепилась в Лодину руку чуть повыше локтя и, не спуская глаз с Берендея, прошептала:
– Лодька, никому в колхозе не говорить, что это он из-за тебя сорвался!
– Вот еще! Буду я прятаться! – прошептал Лодя, тоже внимательно следя за быком...
– Лодька, тебе ничего не будет, потому что ты мальчишка, а для вожатых – неприятности.
Лодя помолчал. Маша еще крепче впилась в его руку:
– Лодька, дай мне честное слово, что не будешь близко к нему подходить!
– Л что?
– Я сейчас побегу в лагерь, а оттуда в колхоз... А ты оставайся здесь и никуда его не пускай, пока люди не придут. Только близко не подходи. Ладно?
– Л-ладно, – вяло ответил Лодя, тоскливо глядя на быка, на темные стены елей, сходившиеся вдали, на большое красное солнце, которое садилось в конце просеки.
– А если он все-таки уйдет, то иди за ним и кричи все время "ау". Мы по голосу тебя отыщем. Хорошо? Лодя только молча кивнул.
– Пока!.. Ой, Лодька, я бы на твоем месте со страху померла!