И вот теперь отец и сын обречены на гибель!.. Их ждут страшные муки!..
Като впала в такое отчаяние, что у нее потемнело в глазах. Руссотта уловила перемену в настроении толстухи:
— Ты что, огорчилась? Эти Пардальяны — твои приятели?
— Нет, нет, что ты! — замотала головой Като.
— Так достанешь нам наряды?
— Да, — механически кивнула Като. — Тряпки я для вас найду… А приглашены вы, значит, на воскресенье?
— Допрос начнется в воскресенье утром, но мы должны быть в Тампле в субботу вечером. Господин де Монлюк ожидает нас ровно в восемь, ясно?
— Да, да… А теперь ступайте!
Гостьи пылко расцеловали свою покровительницу и убежали. А Като замерла у стола, закрыв лицо руками.
— Воскресенье! Воскресенье! — прошептала она и расплакалась.
Читатели, наверное, забыли, что допрос Пардальянов был назначен вовсе не на воскресенье, как думали Пакетта и Руссотта, а на утро субботы. Марк де Монлюк пригласил ночных фей полюбоваться пытками, но быстро образумился. Однако он был непрочь поразвлечься с девицами и потому заявил им, что дознание состоится в воскресенье. Монлюк велел Пакетте и Руссотте прийти в Тампль в субботу вечером; он решил, что до утра они отлично проведут время, а затем он сообщит им, что допрос отменили, и вытолкает дамочек на улицу.
Прояснив ситуацию, вернемся к Като. Нам уже известно, чтo она была особой решительной и энергичной. Когда сгорел ее первый трактир, она мужественно перенесла жестокий удар судьбы. Перед этим, во время осады ее заведения, она являла чудеса храбрости, помогая Пардальянам отражать атаку за атакой. Да, чего только не видела в жизни эта женщина, прекрасно знавшая парижское дно!
Она недолго горевала, скоро вытерла слезы, треснула кулаком по столу и уверенно сказала сама себе:
— В ночь с субботы на воскресенье мне нужно попасть в крепость Тампль!
Голос толстухи звучал столь твердо, что каждому стало бы ясно: от своей идеи Като не откажется никогда!
Внезапно из зала донеслись дикие крики. Като поспешила к своим гостям.
— Что тут происходит? — сердито поинтересовалась она.
— Укокошили! Старуху укокошили! Это Руссотта и Пакетта!
Громче всех вопили проститутки: они ненавидели двух подруг, завидуя их привлекательности и успеху, которым те пользовались у клиентов. Иначе уличные женщины и не посмотрели бы в сторону трупа, но сейчас надрывались вовсю, устроив жуткий гвалт.
— Несчастная бабуля! — голосила одна девица. — Какое подлое преступление!
— Да Руссотта с Пакеттой мать родную зарежут, я всегда это знала! — не отставала от товарки другая.
— В каталажку их! — верещала третья.