Шевалье нагнулся и глянул вниз, но не в ту сторону, где только что обрушилась лестница, а в другую. Он всматривался в пелену колеблющегося дыма, пытаясь что-нибудь разглядеть в кипевшей у подножия стены толчее. И тут душа его содрогнулась… Сердце шевалье бешено заколотилось, губы задрожали, а в глазах застыло отчаяние…
Так что же он увидел?..
Он увидал двор того самого дома, который штурмовали с улицы. Двор был завален обломками взорванного здания, среди которых валялись трупы. Главная дверь дома была распахнута, и к ней прорывалась орда вооруженных людей. Ее пытались сдержать трое мужчин, сражавшихся на ступенях лестницы со шпагами в руках…
Нападавших возглавлял человек, с неистовой яростью рвавшийся вперед… А среди оборонявшихся выделялся высокий мужчина. Он уже почти обессилел и в отчаянии поднял глаза к небу, взывая к милости Божьей…
Шевалье узнал и того, что вел нападавших, и того, что отчаянно защищался. Атаковал Анри де Данвиль, а оборонялся Франсуа де Монморанси! Два брата встретились лицом к лицу! Жан узнал и дом, подвергшийся нападению. Это был особняк Монморанси!
— Черт! — рявкнул шевалье де Пардальян.
Глава 46
КАК НЕКОГДА В ТУРИНЕ
Анри де Монморанси, маршал де Данвиль двинулся в путь с первым же ударом колокола в Сен-Жермен-Л'Озеруа. Его отряд в боевом порядке следовал за ним. Впереди шли двадцать пять приближенных дворян; затем триста наемников-кавалеристов; за ними катились три двухколесные повозки, груженные порохом, и шагали двести рейтаров, вооруженных аркебузами.
Они прошли совсем немного, когда маршал де Данвиль, поручив командовать отрядом одному из дворян, помчался вперед в сопровождении тридцати верховых. Этот авангард быстро подлетел ко дворцу Мем. На его воротах по-прежнему висела прибитая перчатка, которую оставил там Франсуа де Монморанси, вызвав брата на поединок.
И вот теперь Анри подошел к дверям своего покинутого жилища и крикнул:
— Эй ты, Франсуа де Монморанси, ты бросил мне перчатку?
И Анри с размаху ударил по перчатке кулаком. Тридцать всадников, недвижно застыв у него за спиной, взирали на своего господина. А на улицах уже начиналась резня, мелькали огни, слышались вопли и выстрелы.
Данвиль опять ударил по перчатке и срывающимся от бешенства голосом заорал:
— Где ты, Франсуа де Монморанси?! Посмотри: я поднял твою перчатку и принимаю вызов!
Он отодрал перчатку от ворот, прикрепил ее к луке седла и в третий раз крикнул:
— Ты трус, Франсуа де Монморанси. Ты не пришел принять мой вызов! Значит, я явлюсь к тебе!
Данвиль вскочил в седло, пустил коня галопом и вскоре присоединился к своим основным силам, которые переправлялись по Большому мосту через Сену.