Из раздумий юношу вывел ворчливый голос Пардальяна, говорившего ему с грубоватой нежностью:
— Как, вы все еще здесь торчите? Разве герцогиня не сказала вам, что в спальне кое-кто желает поблагодарить вас? Ах, сказала! Так чего же вы ждете, дьявольщина?! Хорош рыцарь, что заставляет ждать даму! Фу, как не стыдно! — произнес он с наигранным негодованием. — Клянусь Пилатом! Все уходит… даже вежливость. Вот в мое время… Господи Боже мой, да он сейчас в обморок упадет! Хо-хо! Значит, эта кроткая нежная девочка пострашнее будет, чем лучники господина де Неви? Когда вы с ними бились, я не заметил, чтобы вы дрожали, а теперь… Ну же, черт возьми! Вас там не съедят!
И Пардальян, продолжая полунасмешливо-полулюбовно понукать юношу, проводил его до спальни, закрыв за ним дверь. Обратившись затем к герцогу и герцогине, с улыбкой наблюдавшим за этой сценой, он, смеясь, произнес:
— Так и не посмел бы войти, если бы я не вмешался! Ах, влюбленные, влюбленные! Вот этот, что едва не лишился чувств, будто девица… видели бы вы его всего несколько часов назад, когда он встал перед королем, как лев, вырвавшийся из клетки! Ей-богу, он едва не уложил того на месте!
— Едва не убил короля? Как это может быть?
— Сделав великолепный выпад… уж я-то в этом разбираюсь! Нанес удар, который мог бы перевернуть судьбу королевства, если бы я не подставил вовремя свою шпагу.
Дон Сезар и его супруга понимающе переглянулись, услышав, с какой небрежностью упомянул шевалье о своем вмешательстве. Не сделав попытки выяснить роль Пардальяна до конца, герцог спросил с большим интересом:
— Но почему? Полагаю, он не знал, на кого нападает?
— Прекрасно знал. Почему? Да потому, что король пожелал проникнуть ночью к девушке, которой вы предоставили временное пристанище. У Беарнца репутация волокиты, и наш влюбленный, заподозрив намерения, на самом деле не существующие, ринулся в бой, закусив удила. Поставьте себя на его место, дорогой мой, разве не поступили бы вы точно так же?
— Ба! — продолжал Пардальян, беззаботно пожав плечами. — Помню, как однажды ночью [17] я, подобно ему, преградил со шпагой в руке вход в дом своей любимой… Правда, я имел дело всего лишь с братом короля… Но брат сей впоследствии стал королем… Все это было тридцать семь лет тому назад. Генрих III давно мертв… а я все еще крепко держусь на ногах, не так ли?
Дон Сезар озабоченно покачал головой.
— Оставим это, — произнес Пардальян с рассеянным видом, — и поговорим о вещах серьезных. Вы понимаете, я хорошо знаю, какими несуразными и смешными бывают влюбленные! Видите ли, наши молодые люди признались друг другу в любви только два часа назад. И заметьте, оба не скажут об этом ни человечку… хотя только это их и интересует! Они слишком наивны… Не правда ли, восхитительная пара?