— Он говорит, что вашей маме нужно немедленно явиться в клинику. Он дал ей талон вне очереди.
— Пусть подавится своим талоном, я никуда не пойду. Очень нужно, чтобы какой-то ублюдок меня ощупывал, а потом сказал, что мне придется отрезать грудь.
Я сделала маме чаю, но ее трясло. Ее зубы стучали о кружку при каждой попытке отхлебнуть глоток.
Меня тоже стало трясти.
— Он сказал, что, может быть, до этого и не дойдет. Может быть, это просто киста или что-нибудь в этом роде, — сказал Джейк. — Но даже если окажется самое плохое, то он говорит, что это всего лишь обычная небольшая операция, ничего страшного.
— Небольшая! — сказала мама. — Не дам я им себя резать. Они мне испортят фигуру, и кому я тогда буду нужна, боже ты мой!
Она смотрела на Джейка. Мне так хотелось, чтобы он сказал то, что нужно, но он не мог выдавить из себя ни слова.
Кендэл заплакал. Я взяла его на руки и крепко прижала к себе.
— Видишь, ты совсем расстроил ребятишек! — сказала мама. — Ну почему ты такое трепло, а, Джейк?
— Я только хотел помочь.
— Не нужна нам твоя помощь. И ты нам не нужен, — сказала мама.
Она тут же зажала себе рот рукой, как бы не веря, что могла такое сказать. Она смотрела на Джейка, и глаза ее наполнялись слезами, совсем как у Кендэла. Она вовсе этого не думала — просто говорила глупости со страху. Джейк был ей страшно нужен.
Он сидел молча, как манекен, и только теребил свою длинную прядь, наматывая ее на палец. Мама расплакалась. Джейк не пошевелился. Мама придвинулась к нему, уткнулась ему в грудь и разрыдалась, оставляя черные полосы туши на его голубой джинсовой рубашке. Мама просила прощения, а Джейк говорил, ничего, все будет в порядке. Но голос у него был такой, будто он читает телефонную книгу, а глаза смотрели в стену.
В эту ночь я не могла уснуть. В кровать я тайком пронесла большой пакет жевательного мармелада, хотя и так съела за ужином огромную пиццу с сыром и ананасом. Я вертелась с боку на бок, держась руками за тугой живот и набив рот мармеладками.
Кендэл сонно посапывал у меня за спиной, прижав к груди Джорджа. Мама и Джейк очень долго не спали. Я все время слышала, как они шепчутся. Мама заплакала, и я села на постели, раздумывая, надо ли бежать к ней. Но потом я услышала, как Джейк говорит ей разные разности, потом вздохи и скрип кровати.
Я сунула голову под подушку, чтобы ничего больше не слышать. Мне хотелось улететь сквозь подушку в леденцовую страну грез, где никогда не случается ничего плохого и все лежат на больших мягких диванах и сосут конфеты. Мне уже снилось, что и я лежу на таком диване, но тут он начал опрокидываться, меня затошнило и изо рта у меня хлынул клубнично-апельсиново-лимонный поток. Меня закружило в этой огненно-красной воде и понесло в океан, где плавали огромные темные акулы.