Надо сказать, я непривередлив в еде, но тут запах этих сосисок, срок годности которых истек еще при Хрущеве, нехорошо на меня действует, и я начал орать.
— Слушай, у тебя потрясающие вкусы. Что ты все время гадость какую-то в рот суешь? Как ни купишь водку — так поддельная, если чебурек — так с собачатиной, вот теперь сосиски! Это ж отрава!
— Самая вкусная пища, — объясняет Асмодей, — это та, в которой больше греха. Я, конечно, не знаю, как тебе на вкус эти креветки, которые ты жрешь, но только в них всего-то и греха, что порция на двадцать граммов меньше положенного. Что же касается того чебурека, то меня, во-первых, обсчитали, во-вторых, мясо для него было украдено, в-третьих, вместо масла в тесто клали маргарин, и, кроме того, баба, которая этот чебурек выпекала, прямо рядом с противнем отдалась грузчику. Ведь это вы, люди, питаетесь калориями, а мы, бесы, питаемся исключительно грехом.
Я махнул рукой и, расправившись с креветочным салатом, кинул Асмодею рекламный журнал, на развороте которого красовалась «хонда».
— Воплотить, что ли? — с усмешкой осведомился бес.
И тут меня вдруг как царской водкой ожгло. Дурак я дурак! Какое у нас нынче общество? Постиндустриальное. Что такое постиндустриальное общество? Это такое общество, в котором главным товаром является информация. И вот тут рядом со мной сидит всеведущее существо, а я выпрашиваю у него тачки.
— Отхлынь! — вдруг заявил я. — Ты скажи — ты у нас дух познанья или нет?
— Да.
— Ну так оставь «хонду» на десерт, а мне расскажи, как устроена вселенная.
— Ну, это очень просто, — ответил Асмодей, — мир создал Бог, и сначала он создал небо. Небо же имеет вид двенадцати хрустальных сфер, из которых самая дальняя — сфера неподвижных звезд, а остальные — сферы планет, луны и Солнца, которые вращаются вокруг земли. Мир, как и небесная твердь, состоит из четырех элементов — огня, воздуха, воды и земли. Небо сотворено с помощью огня, и только влага охлаждающих его облаков препятствует тому, чтобы мир сгорел от небесного жара…
— Э-э, братец! — прервал тут я излияния Асмодея. — Ты откуда этого набрался?
— Нас так в школе учили, — с достоинством возразил бес.
— Мракобесы! Ретрограды! — заявил я. — Ты бы лучше телевизор посмотрел, там как раз на «Мире» очередная авария случилась!
Асмодей смутился и ушел в кухню мыть посуду.
Неделю я занимался со старичком, и занимался неплохо. По утрам я вкалывал у него, а остальное время сидел дома со своей книжкой, и к концу недели я уже кое во что начал въезжать.Асмодея я все это время держал в квартире. Асмодей, конечно, душка и все такое, но полагаться на него нельзя. Он ретроград, неумека, двоечник и вдобавок наполовину баба. Он мне делал какие-то вещи по мелочи: тот же «вольво», штиблеты, спер итальянский унитаз с картинки в «Домовом» и заменил им тот прибор, что стоял в снятой нами хате, но особенно разгуляться я ему не давал.