«Ну и гад», — подумал я про Исленова. Я вспомнил, как я зарабатывал свою первую тысячу у Князя: да я же шкурой рисковал! Я же чудом в живых остался! Там такая пальба стояла, что пули прыгали, как грецкие орехи из распоротого мешка!
Исленов побледнел.
— Кто вам дал эти сведения?
— Вы знаете, сколько времени не получали зарплату врачи Хабаровской области? Исленов искренне изумился:
— Конечно, нет. А какое это имеет ко мне отношение? Я не правительство.
— В 1995 году Минздрав разместил в вашем банке бюджетные средства под сто пять процентов годовых, что было ниже ставки рефинансирования ЦБ?
— Положим.
— И тут же взял в вашем же банке кредит под сто восемьдесят процентов годовых?
— Это проблемы Минздрава, — отметил Исленов.
— И начальника кредитного управления Минздрава, вашего ближайшего приятеля, не так ли? Исленов внезапно рассердился.
— Слушайте, — сказал он, — вы меня сюда пригласили, чтобы рассказать, что Сережка Минаев — мой приятель? Да это каждая собака в ФСБ знает. Тоже мне, нашлись шантажисты. Только «Российская газета» об этом, по-моему, не писала.
— А ты молчи в тряпочку! — вдруг рявкнул я на Исленова. — Тоже подонок! Ты подумай только — тут ребята распинаются, шкуру под пули подставляют, чтобы какую-то штуку с ларька содрать, а этот родину экспортирует вагонами! Гнида!
Исленов взглянул на меня — и расхохотался.
— Ах так, — сказал я, — ты хихикать! Ты у меня сейчас похихикаешь…
И в следующую секунду банкир растаял в воздухе — только на стуле, где он сидел, осталась салфетка, чуть тронутая стертым с уголков рта соусом.
— Ты куда его дел? — перепугался Яниев.
— Не беспокойся, — усмехнулся я, — я его в ад отправил. На познавательно-экпериментальную экскурсию. С Асмодеем.
При слове «ад» у полковника чуть сузились глазки. Так, самую малость.
— В преисподнюю? — переспросил он. — А… а мне можно за ним посмотреть?
— Не торопись, Василий Александрович. Через семь лет насмотришься.
Полковник слегка вздрогнул.
Было часов одиннадцать утра, когда серебристый «линкольн» Исленова вновь причалил к нашей даче. На этот раз Исленов был один, да и дорожку я не стал украшать. Ребята бросились загонять его машину под навес, а Исленов молча прошел по оледенелым бетонным плитам и вскоре появился в гостиной, где мы с полковником наслаждались поздним завтраком.
Сначала я не сообразил, что случилось, а потом понял: черные, как копирка, волосы Исленова поседели за одну ночь. Яниев заметил это раньше меня, и я увидел, как у него нервно дернулись руки.
Исленов сел. Плечи его сгорбились, как у старика.